Иисус Христос — бог, человек, миф?

Было непреложно выяснено, что новозаветные произведения сопоставимы с другими человеческими творениями подобного рода. В них заключены все достоинства и пороки аналогичных произведений. Они полны противоречий — потому что их создавали различные люди в разное время. В них отразились социальные и идейные противоречия века. В них запечатлелась борьба разнообразных групп и движений внутри формирующегося христианства. Они полны исторических ошибок, ибо тенденциозность их составителей и скудость письменных источников, которыми располагали авторы Нового завета, неизбежно должны были привести к такому результату. Ни одно из этих произведений не избежало влияния своего времени и создававшей их среды. Следовательно, проблема новозаветной литературы — это прежде всего проблема ее критического раскрытия. Работа историка может быть в данном случае уподоблена работе анатома. Препарируя сантиметр за сантиметром ткань так называемого Священного писания, он выявляет древнейшие образования и позднейшие наросты, органические пороки и чужеродные включения. Только при таком подходе можно говорить о Новом завете как историческом источнике и только опираясь на такие предпосылки можно объяснить имеющиеся там бесчисленные противоречия.

Эти положения легко иллюстрировать следующими несколькими примерами.

В евангелиях от Матфея и Луки приводится родословие Христа. Однако родословия эти коренным образом отличаются друг от друга. У Матфея (1, 2) счет ведется от праотца Авраама, у Луки (3, 38) — от первочеловека Адама. У Матфея за последние примерно четыреста лет (от Зоровавеля до Иосифа, мужа Марии) насчитывается десять поколений, у Луки — девятнадцать. У Матфея отцом Иосифа назван Иаков, у Луки — Илий. Да и остальные имена у Матфея во многом отличаются от имен, приведенных у Луки.

Эти и подобные им несообразности были подмечены уже в древности как противниками христианства, так и его апологетами. Античные критики христианства бросили упрек церкви в фальсификации, в многократной переделке евангелий.

В ответ на такие разоблачения отцы церкви уже в III–IV вв. начинают конструировать различные объясняющие версии, и эта сизифова работа не прекратилась еще и поныне. Так, в рассмотренном нами случае с родословиями Иисуса уже христианский апологет Юлий Африкан, живший в III в. н. э., пытался преодолеть расхождение следующим довольно поучительным образом. Он сделал совершенно произвольное предположение, что мать Иосифа была вначале замужем за Илией, а когда тот умер, не прижив с ней детей, она по обычаю левирата вышла замуж за его брата Иакова. Родившийся от этого брака Иосиф мог быть фактически сыном Иакова, а юридически сыном Илии. Однако беспочвенность этой конструкции выявляется не только в том, что нигде в новозаветной литературе нет ни малейшего намека на ситуацию со вторым замужеством матери Иосифа. Дело осложняется тем, что для реабилитации евангельских генеалогий пришлось бы применить этот прием и ко многим другим лицам данных родословий и предположить, что все они умерли бездетными, что у всех у них были братья, которые поголовно женились на их вдовах, а эти последние безотказно дарили им сыновей… Но и в этом случае преодоленные затруднения рождают новые, а эти последние преодолеваются апологетикой подобными же приемами.

Действительные же причины этого расхождения заключаются в том, что у некоего безвестного плотника Иосифа, каким рекомендует мужа Марии второе и, кстати сказать, самое древнее евангелие Марка, если даже этот Иосиф историческое лицо, — не могло быть никакого столетиями фиксируемого генеалогического древа. Это — конструкция евангелистов, конструкция позднейшая, и исследователям путем критического анализа удалось представить себе даже «технологию» творчества благочестивых измыслителей родословия Иисуса. Небезынтересно в связи с этим отметить, что в древнейшем евангелии Марка никакого родословного древа Христа нет вовсе.

Можно привести и другой пример. В евангелиях Матфея (26, 17–19), Марка (14, 12), Луки (22, 7) рассказывается, что в первый день опресноков — еврейской пасхи — ученики Христа отправляются по его поручению на розыски места для пасхальной трапезы. Первый день опресноков всегда приходится на пятнадцатый день месяца нисана, и следовательно, евангельская тайная вечеря, если следовать этому рассказу, могла быть не раньше вечера того же 15-го числа. Даже если принять во внимание календарную систему Иудеи того времени, по которой вечер причислялся не к текущему дню, а к следующему, и отнести время тайной вечери на один день назад (что в данном случае противоречит ясному тексту рассказа), то все же это будет вечером 14 нисана. Казнь же Христа, как это вытекает из всех трех евангелий, произошла на следующий день, т. е. либо 15, либо 16 нисана. Между тем в других местах тех же евангелий говорится, что накануне пасхи, в пятницу — что может соответствовать только 14 нисана — он уже был казнен (Марк 15, 42; Лука 23, 54; Матф. 27, 62).