Иисус Христос – величайшее чудо истории. Опровержение ложных теорий о личности Иисуса Христа и собрание свидетельств о высоком достоинстве характера,

29) Из сочинения доктора Гор. Бушнелля: см. цит. соч., стр. 325. – Безгрешность Иисуса отрицается доктором Д.Ф. Штраусом в двух его разрушительных сочинениях: «Das Leben Iesu», а также в его «Dogmatik im Kampfe mit der modernen Wissenschaft» (также в его дополнительном к «Das Leben Iesu» сочинении: «Der Christus des Glaubens und der Iesus der Geschichte. Eine Kritik des Schleiermacherschen», «Lebens Iesu», Берлин, 1865 г.), как предположение, не согласное ни с одним из исторических исследований, в последнем его сочинении безгрешность Иисуса отрицается, конечно, на основании априори принятого философского предположения о невозможности безгрешности или на основании пантеистического мнения о неотделяемости греха от всякого конечного бытия. Единственное экзегетическое доказательство, которому Штраус придает особенное значение («Dogmatik». 2 В. S. 192 и опять, в его новейшем произведении: «Leben Iesu»), заключается в словах Христа, служивших ответом на приветствие богатого юноши: «Учитель благий!» – в словах: Никто не благ, как только один Бог (Мф. 19, 17). В этих словах, говорит Штраус, предикат «благ» Христос ясно отверг от себя, как предикат свойственный только одному Богу. Но Христос отвечает здесь на предыдущий вопрос и на заключающееся в нем ложное понимание понятия «благий». Он не отнимает от Себя эпитет благий в настоящем его смысле, но только в поверхностном смысле богатого юноши, который со словом «благий» соединил слишком узкое понятие и на Христа смотрел просто как на отличного раввина и доброго человека, а не как на существо, единое с Богом. Христос не сказал: Я не благ, но сказал: никто не благ, т. е. ни один человек не благ, рассматриваемый сам в себе, а еще менее благ в сравнении с Богом. Другими словами: Он отвергает не столько звание благий, сколько особенно дух и то расположение сердца, с которыми в Нем видели образец святой мудрости и нравственности. Рассматривая слова Христа с этой точки зрения, мы находим в них указание на Его сверхчеловеческую благость, только не прямо выраженное. Совершенно справедливо можно сказать, что в данном случае Иисус отклоняет от Себя эпитет «благий» в абсолютном смысле неискушаемости, в каком она прилична Богу (см.: Иак. 1, 13), тогда как Он, будучи истинным человеком, развивался и постепенно совершенствовался среди искушений и борьбы, оставаясь однако совершенно свободным от действительного греха. Ни в каком случае нельзя допустить, что Своим собственным свидетельством Христос противоречит Своей невинности (см.: комментарии к рассматриваемому месту у Ольсгаузена, Мейера и Ланге). Крещение Иисуса Иоанном не приводит к необходимости признания в Нем греха; потому что на Иордане, как справедливо замечает Кейм (Keim), давались «не просто признание во грехе, но также и священные обеты правды» («Der geschichtliche Ghristus». Drei Reden. 2 Aufl., S. 109). Крещение Иоанново не было исключительно крещением покаяния; оно было также крещением посвятительным ко вступлению в приближающееся царство Мессии. К этому можно прибавить и то, что крещение Иисуса, так же как и Его страдания и смерть, имеет спасительное значение.

Французский писатель Ф. Пеко (F. Pecaut) также отвергает безгрешность Иисуса в своем сочинении «Le Christ et la conscience». Пеко приводит следующие факты, свидетельствующие, по его мнению, о нравственном несовершенстве Иисуса: поведение Иисуса со своей Матерью, когда Ему было двенадцать лет; упреки Матери на браке в Кане; изгнание торговцев и ростовщиков из храма; проклятие бесплодной смоковницы; уничтожение стада свиней; жестокие нападения на фарисеев и Его собственное отклонение от себя эпитета благий в разговоре с богатым юношей: все это – одни натяжки, которые очень легко могут быть указаны, но не стоят того, чтобы сравнивать и примирять их с противоречащими им ясными местами текста. С другой стороны, сам Пеко, что уже довольно непоследовательно, в одном очень красноречивом месте добавляет следующее: нравственный характер Христа далеко превышает всякое сравнение, стоит выше всякого другого характера какого бы ни было великого человека древности, и совершенно проникнут Богом. Но как можно, оставаясь верным логике, Христу приписывать столько совершенств и в то же время подвергать сомнению истинность Его свободы от греха и равенства с Богом? Истинность и честность составляют фундамент, на котором основывается добрый характер, без них же не может быть никакой речи о нравственности. См. также против Пеко примечания доктора фон Остерзее в его сочинении о Христе, стр. 166.