Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга IV. Притчи Иисуса

Сходство с притчей очевидно. И там и здесь изображена забота Бога не только о стаде в целом, но и о каждой овце в отдельности. И там и здесь говорится о заблудших овцах, которых пастырь отыскивает и возвращает в стадо. Однако общий тон пророчества существенно отличается от тональности, в которой Иисус произносил Свою притчу. Основным содержанием пророчества является обличение пастырей Израилевых, которые пасли себя самих., а стада не пасли. больной овцы не врачевали, и пораненной не перевязывали, и угнанной не возвращали, и потерянной не искали. В результате овцы остались без пастыря, рассеялись, блуждают по горам, и никто не разведывает о них, и никто не ищет их (Иез. 34:2–6). В притче же Иисуса этот обличительный тон полностью отсутствует.

Христос – Добрый Пастырь. Мозаика. V в.

Слова о том, что Сам Бог станет для овец Пастырем, являются пророчеством, которое исполняется в Иисусе – Добром Пастыре заблудших овец. Но в предложенной Им притче ничего не говорится о правде (справедливости) как критерии, по которому пастырь будет отделять тех, кто нуждается в заботе и врачевании, от тех, кто подлежит истреблению. В притче о заблудшей овце речь идет только о первой категории овец, символизируемой заблудившейся овцой. Все остальные представлены девяноста девятью незаблудившимися.

Кто подразумевается под остальными? И почему на небесах больше радости об одном грешнике кающемся, чем о девяноста девяти праведниках? Разве праведность не имеет самостоятельной ценности? Разве в очах Бога ценны только раскаявшиеся грешники, а те, кто не впадали в грех, не имеют цены и могут быть оставлены в пустыне или в горах?

Все эти вопросы уместны только в том случае, если рассматривать притчу вне того контекста, в котором она была произнесена. А контекстом притчи, согласно Луке, была полемика между Иисусом и фарисеями. Именно в этом контексте обретает свой смысл важная деталь притчи: пастырь не просто выходит на поиски заблудшей овцы; прежде, чем сделать это, он оставляет девяносто девять незаблудившихся. Под незаблудившимися и праведниками здесь следует понимать фарисеев и книжников. Слово «праведники» употреблено в том же негативном смысле, в каком Иисус говорил о праведности книжников и фарисеев в Нагорной проповеди (Мф. 5:20). Их праведность – внешняя, показная, не имеющая ценности в очах Божиих. От этой праведности Бог отвращается, Он ею гнушается (Ис. 1:10–15). И Он без колебания оставляет все это сообщество людей, праведных только в собственных глазах[159], для того, чтобы обрести того, кто, по их мнению, недостоин ни внимания, ни заботы.

О том, что слово «праведники» в данном случае вопреки общепринятому в научной литературе мнению[160] употреблено в негативном смысле, свидетельствует то, что эти праведники названы не имеющими нужДу в покаянии. Термин «покаяние» (μετάνοια) обладает в Новом Завете, как и в последующей христианской литературе, универсальным смыслом. В покаянии нуждаются не только те, о которых всем известно, что они грешники; в нем нуждаются и все остальные. Если бы это было не так, Иисус не сделал бы девизом Своей проповеди слова Иоанна Крестителя: Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 3:2; 4:17). Эти слова были обращены ко всем без исключения Его слушателям; следовательно, среди них, с точки зрения Иисуса, не было людей, не нуждающихся в покаянии.

Тема радости присутствует в обеих версиях притчи – и у Матфея, и у Луки. У Матфея радость хозяина об обретении заблудшей овцы описана более сдержанно, у Луки более эмоционально. Но именно радость является ответной реакцией на то покаяние, с которого начинается возвращение грешника на путь спасения.

Добрый Пастырь. Фреска. XIX в.

В отличие от притчи о блудном сыне (Лк. 15:11–32), в притче о заблудшей овце тема покаяния никак не раскрыта. Там покаяние представлено как сознательное действие человека, решившего вернуться к отцу после того, как долгие годы провел на чужбине, а отец представлен терпеливо ожидающим возвращения сына. Здесь же инициативу предпринимает пастух: он не ждет, пока овца сама найдет дорогу к стаду; он выходит на поиски ее, и не она возвращается к нему, а он приходит к ней. Однако и в том и другом случае рассказ завершается встречей человека с Богом, – встречей, которая представлена как источник радости не для человека, а для Бога. В притче о блудном сыне эту радость символизирует пир, который отец устроил в честь возвращения сына, сопровождаемый пением и ликованием.

Добрый Пастырь. Ф. де Шампань. XVII в.