Иисус на Марсе

– Я с тобой за одним столом с самого старта. Даже когда ты ешь мясо свиньи. И не относись к этому легкомысленно, Ричард. Тебе на это наплевать, но для этих людей вопрос очень серьезен. И я не собираюсь подвергаться риску… хм… оказаться нечистым. Один из нас должен приобрести какое-то их доверие. То есть чтобы к нему относились с уважением. Вдруг они не захотят иметь дело с тобой…

– Ты забыл, что я капитан?

– Для меня – да. Для них – не знаю. Пока что ты – просто пленник, оскорбляющий их своими диетическими предпочтениями.

– Ну а ты их оскорбил и удивил, поскольку ты не есть последователь Иезуса го-Христоса. Или Иисуса Христа. И как ты согласуешь их еврейство с утверждениями насчет Иисуса?

– Не знаю. Надо разобраться, как здесь все устроено.

Орм съел хлеб (масла не было), бобы, горох и яблоко. Бронски пообедал салатом, бараниной, хлебом и яблоком.

Пригубив вино, Бронски облизнул губы.

– Отличное.

Капитан снова усмехнулся:

– Может быть, удастся нам получить монополию на марсианское вино. На Земле оно пойдет на ура.

Он поднялся и вышел во внутреннюю комнату. До Бронски донесся плеск воды, а потом Орм вернулся.

– Я внимательно за ними смотрел, но ни разу не видел, чтобы они открывали дверь словом или действием.

– Это делает монитор, – отозвался француз. – А что бы ты сделал, если бы смог выйти наружу?

– Задал бы деру, как выпоротая обезьяна.

– Ну и глупо. Успеешь пройти несколько шагов – и все.

– Пусть так. Но я бы попробовал. А ты пойдешь со мной?

– Только если прикажешь, – ответил Бронски, – и то я бы возразил. Ведь в поведении этих людей нет ничего угрожающего.

– Или ты их просто не знаешь. Но пока мы в тюрьме, наш долг – пытаться бежать.

Бронски нетерпеливо махнул рукой:

– Они должны выдержать нас в карантине. Приземлись они на Земле, мы бы поступили так же.

– Ты же слышал, как Хфатон заявил, что нас признали здоровыми. Так чего нас теперь не выпустить?

– Мы не сможем выучить язык, если будем вести себя как туристы.

– Как раз это лучший способ, – возразил Орм. – Просто говорить с людьми. А они пока даже не начали еще нас обучать.

Через десять минут ему пришлось признать свою неправоту – по крайней мере в отношении намерений марсиан.

Войдя, Хфатон прежде всего убедился, что контейнера со свининой в помещении больше нет. Тогда он сел, держа на коленях коробку с различными предметами. Вынув из нее вилку с тремя очень длинными зубцами, Хфатон произнес, выговаривая медленно и тщательно:

– Шнешдит.

Бронски, лингвист, смог повторить это слово лишь со второй попытки. Орм пытался четыре раза и преуспел лишь тогда, когда Бронски объяснил, что «д» произносится при прикосновении кончика языка к краю десен, а «т» – когда кончик языка поднят к нёбу.

Но все равно оставалось непонятно, что же сказал Хфатон «вилка», «эта вилка» или «это – вилка». Бронски попросил Ша'ула объяснить по-гречески, предвидя трудности, поскольку в койне такого слова быть не могло: этот инструмент изобрели намного позже первого столетия от Рождества Христова.

Йа'акоб выразил протест, сказав, что Бронски должен был обратиться к нему, поскольку он главный в допросе людей, и потому именно ему надлежит вести этот урок. Бронски улыбнулся и сказал по-английски:

– Капитан, какие бы эти марсиане ни были, но интриги среди служащих у них точь-в-точь как у нас. Очень ревнивы к своей власти.

– Можно увезти землянина от Земли, но нельзя удалить Землю из землянина, – ответил Орм.

Йа'акоб спросил у Бронски, что тот сказал. Бронски ответил, что только перевел Орму сказанное. Йа'акоб возразил: он сомневается в этом. Собеседники улыбались, однако ничего забавного в этом препирательстве не было.

Бронски пожал плечами.

Хфатон довольно сердито заговорил по-гречески. Смысл был тот, что, если его будут так прерывать, уроки сильно отстанут от графика. С этого момента, если Бронски хочет узнать греческий эквивалент, он может обратиться прямо к нему. Он, Хфатон, говорит на этом языке не хуже любого из своей группы.

– Тогда мы, остальные, с тем же успехом можем вернуться в университет, – ответил Йа'акоб. – Мы – комитет, а не взвод. Хоть вы и председатель, но каждый имеет право говорить, если он хочет.

– Или если она хочет, – вставила Жкииш. Йа'акоб ухмыльнулся.

Бронски перевел Орму разговор.

– Это ученые, без сомнения, – закончил он.

– Так это что, «вилка», что ли? – нетерпеливо перебил Орм.

– «Шнешдит» означает просто «вилка». В греческом это заимствованное слово и произносится несколько по-другому.

– Слушай, ну тебя с твоим греческим, – отмахнулся Орм. – Я хочу выучить крешийский. По крайней мере на данный момент.

Дальше урок пошел быстрее, хотя Бронски раза два встревал с вопросом, когда же их с Ормом выпустят. На это Хфатон ответил, что в свое время они это узнают.

У обоих космонавтов память была отличной. За три часа они овладели названиями двадцати предметов и выучили также название частей тела человека и крешийца.