Иисус Навин, Руфь, Есфирь

Царь находит, что ничего ещё не сделано человеку, спасшему его жизнь; он спрашивает Амана о подходящей для награде; Аман решил, что царь, конечно, имеет в виду его, и посоветовал исключительные почести; Царь повелел оказать эти почести Мардохею.

И ночью Господь сна лишил Артаксеркса. 1

И слугам своим не позволил он спать,

а памятных записей книгу читать.

Покоя не ведало царское сердце.

Ему прочитали, что чудом спасён

недавно от смерти мучительной он.

Донёс Мардохей на Гавафу и Фару –

двух евнухов царских – преступную пару.

Они замышляли царя отравить

и лютою смертью его погубить.

«Какая же почесть дана Мардохею? –

спросил государь. И от страха бледнея,

ответили слуги: «Пусть царь нас простит,

поступок его за делами забыт».

Разгневался царь, растревожился ночью:

«Негоже царю забывать верных слуг!

Негоже не помнить царю их заслуг»!

И почесть воздать Мардохею он хочет.

Закончилась ночь. И ни свет, ни заря,

Аман уж во внешнем дворе у царя.

И чёрное сердце полно предвкушенья

и радости подлой от близости мщенья.

А царь вопросил: «Кто стоит во дворе»?

Сказали: «Аман подошёл на заре».

И царь пригласил царедворца Амана.

Совет пожелал получить утром рано.

И задал вопрос, как верней поступать

с лицом, кому хочет он  почесть воздать.

Подумал Аман: «Да кому же другому

царь почесть решил оказать в добрый час?

Ведь он обо мне и подумал сейчас!

И надо же ныне случиться такому»!

И начал Аман, лишь себя и любя,

Награду царя примерять на себя:

«Пускай человеку тому, дела прежде,

парадные царские вручат одежды.

Затем пусть коня приведут для него

из царских конюшен, красавца того,

который царя носит гордо и чинно

и радует статью и гривою длинной.

И пусть человеку тому, наконец,

на голову царский возложат венец.

Пусть царский наряд и коня вороного

тому отдадут из почтенных князей,

кто ближе к царю и верней, и знатней.

И пусть облечёт он, по царскому слову,

того человека в роскошный наряд,

что золотом светит и радует взгляд.

И пусть на коня его лично усадит

и стремя придержит, почтения  ради.

Пусть в царском венце и на царском коне

он едет на площадь с царём наравне.

Вельможа коня под уздцы поведёт,

и громкое слово услышит народ:

«Так делает царь человеку такому,

которого почестью он отличил,

который за дело её заслужил.

Почёт и признанье от царского дома»!

И царь согласился. Ликует Аман,

в душе от почёта грядущего пьян.

А царь говорит: «Ты возьми одеянье,

коня, как сказал, и моё приказанье

иди выполняй по задумке твоей:

у нас при воротах сидит Мардохей,

ему, что сказал, то и сделаешь срочно.

И выполни всё, как предложено, точно».

И взял одеянье Аман и коня,

облёк Иудея, судьбину кляня.

Торжество Мардохея

И вывел на площадь его городскую,

и громко, как велено, там возглашал

слова, что царю для себя подсказал,

в душе ненавидя, злобясь и тоскуя. 2

Но кончился праздник, и вновь Мардохей

сидит у ворот. Он на службе своей.

Аман же подался дорогой недальней

в свой дом оскорблённый, больной и печальный.

Он голову платом печали покрыл.

Душевные раны он гневом травил.

Зереши – жене рассказал, как всё было

как счастье мелькнуло и тут же уплыло.

Зерешь собрала мудрецов и друзей.

И поняли все – вознесён Мардохей.

И так поразмыслив, Аману сказали:

«когда ненавистный твой враг Мардохей

по роду и племени есть Иудей,

тогда ты его пересилишь едва ли.

Ему ты обязан паденьем своим.

Теперь ты наверно падёшь перед ним». 3

Они обо многом ещё говорили

и, с горя, немало и ели, и пили.

Вечерняя в небе зарделась заря.

Пришли за Аманом гонцы от царя

напомнить ему о сегодняшнем пире.

Ведь был приглашён он к царице Есфири.

И снова надеждою полнится мир.

К царице Аман поспешает на пир.

*****************************************

Примечания:

  1. Более точный перевод (без упоминания имени Божия): «в ту ночь сон бежал от царя»...;

  2. Едва ли можно придумать более жгучее уязвление гордости и самолюбия, какое представляло приказание царя Аману относительно Мардохея. Человек, которого сам царь вознес на такую высоту, что называл его «вторым» по себе, «отцом» и т. п. и отличил такими почестями, как поклонение ниц подданных перед ним, — должен был исполнить роль слуги в триумфе своего заклятого врага, которому он даже приготовил уже и виселицу. Помимо объяснения этой неожиданно-непостижимой подмены ролей устроением Промысла Божьего, каравшего здесь вышедшую из берегов гордость и самомнение Амана, мы можем допустить здесь и то предположение, что царский любимец уже начал сильно падать в глазах царя к этому времени;

  3. Необычайная судьба, какую иудеи переживали со времен Кира Персидского, вызывала между другими народами то зависть и неприязнь, пользовавшиеся всякими случаями к проявлению, то — с другой стороны — безотчетно мистическую боязнь, как перед какой-то особой загадочно живучей силой, охраняемой еще другой высшей неодолимой силой (Божества).

Книга Есфирь. Глава 7