Иисус неизвестный

Сила дьявола не в том, что он говорит, а в том, что делает молча. Судя по тому, куда идет мир сейчас, Христос победил искушения в пустыне один, для Себя одного, а мир все еще и сейчас, как, может быть, никогда, искушается дьяволом.

Прав Великий Инквизитор: судьбы человечества, от начала до конца времен, угаданы в трех Искушениях, и, если бы мы не были слепы или нарочно не закрывали глаза, то увидели бы это сейчас так ясно, как опять-таки, за две тысячи лет христианства, этого никто не видел.

Первое искушение — Хлебом — властью человека над веществом, познанием, механикой-магией, чудом в Не-я; концом физических страданий в мире.

Второе искушение — Полетом — властью человека над телом своим, свободой; чудом в Я; концом духовных страданий в личности.

Третье искушение — Царствами — властью человека над людьми, чудом любви, соединяющей одного со всеми; чудом в Я и в Не-я; концом, духовно-физических страданий в человечестве.

Первое искушение, хлебом, так сейчас понятно всем, что его и называть не надо; последнее искушение, царствами, так никому не понятно, что у нас для него нет имени: то, что мы называем «социальной революцией», почти смешно перед этим безымянным ужасом; а между этими двумя искушениями, среднее, полупонятно всем: то, что мы называем «прогрессом», полет вверх или вниз, как кому угодно; скажем: «вверх», — погибнем наверное, скажем: «вниз», — может быть, и спасемся.

XI

Как спастись, значит сейчас для мира: как со Христом победить три искушения Антихриста? Чтобы ответить на этот вопрос, надо знать, как победил их сам Христос, а для этого надо знать, как и чем Он искушался.

Знаем ли мы это с точностью? Одно из двух: или весь евангельский рассказ об Искушении — только вымысел, что слишком невероятно: где же таким простейшим людям в мире, как первые ученики Господни, рыбаки Галилейские, — а ведь только от них и может идти этот «вымысел», — где же им было предсказать все будущие судьбы мира, совершить такое «громовое чудо», додуматься до того, на что, по слову Великого Инквизитора, и «всей премудрости земли» не хватило бы?

Это одна из возможностей, слишком невероятных, а другая — то, что это действительно было; если же было, то ученики Господни не могли об этом узнать ни от кого, кроме самого Господа, потому что никого не было с Ним на горе Искушения, и никто не мог знать, что произошло между Ним и дьяволом. Следовательно, мы имели бы здесь правдивейшее свидетельство, какое только может быть в истории, — Евангелие от Иисуса.

XII

Что это действительно так, — подтверждается уцелевшим отрывком Эбионитского Евангелия, где ученики вспоминают:

Сказывал нам Господь, что сорок дней говорил (состязался) с Ним и искушал Его дьявол.[390]

Это же и в наших канонических Евангелиях, от Луки и Матфея, подтверждается косвенно.

Повел Его (дьявол) в Иерусалим и поставил Его на крыле храма.

Очень вероятно, что «крыло» это — одна из двух боковых колоннад притвора Соломонова, — та, что обращена к югу, к долине потока Кедрона. Доступ на деревянно-плоскую кровлю ее открыт был всем, даже язычникам: можно было ходить по ней, как по гульбищу; здесь же, во время больших иудейских праздников, стояли на часах римские воины..[391] Внешняя стена колоннады построена была над такою отвесною кручей, что, если подойти к самому краю стены и глянуть между зубцами вниз, «голова кружится», вспоминает Иосиф Флавий.[392]

Может быть, и у двенадцатилетнего отрока Иисуса, пришедшего в Иерусалим на праздник Пасхи, когда, оставшись один, «в доме Отца Своего», полюбопытствовал Он взойти на эту кровлю и, подойдя к самому краю стены, глянул вниз, — голова закружилась. Не об этом ли и вспоминалось Ему, когда искушал Его дьявол, на этом же самом крыле храма, чудом полета. Кажется, шум крови в ушах, биение сердца, замирающего от притяжения бездны и шепот самого Господа слышится сквозь шепот сатаны:

Бросься отсюда вниз!

XIII

Та же историческая подлинность воспоминания подтверждается и уцелевшим отрывком «Евангелия от Евреев», где сам Господь вспоминает о первом здесь, втором у Луки, третьем у Матфея, искушении Царствами:

…Тотчас — (после Крещения) — взяла Меня Матерь Моя, Дух Святой, за один из волос Моих, и вознесла на великую гору Фавор.[393]

Что это значит, — на арийских, новых языках, непонятно: Матерь-Дух, возносящая Сына Своего за один из волос Его, — непредставимый для нас, как будто нелепый и кощунственный, образ. Но на языках древнесемитских и на родном языке Иисуса, арамейском, это понятно, хотя тоже «удивительно ужасно». Rucha — не Он, а Она — Дух, Дыхание уст Божиих, как бы тихая буря, тише всего, что есть на земле, а всего неодолимее, — схватывает ветхозаветных пророков за «прядь волос» и возносит, «восхищает» на высоту:

…взял меня за волоса головы моей Дух, и поднял между землей и небом (Иез. 8, 3.)

Сына же берет Мать только «за один волосок», потому что силою влечь Его не надо Ей: Он Сам идет, летит за нею, летящею, так что и прикосновения тишайшего довольно, чтобы взлетел.[394]

XIV