Иисус неизвестный

говорит Иоанн о Кане Галилейской (2, 11), первом чуде Господнем, идущем от Отца в мир. „Слава“, δόη значит „сияние“, „свечение“. Можно бы сказать то же и о первом чуде Его, идущем от Отца к миру, — Хождении по водам.

Свет во тьме светит, и тьма не объяла его. (Ио. 1, 5.)

Три возрастающих света — три чуда:

Хождение по водам, Преображение, Воскресение.

В первом — солнце восходящее; во втором — полдневное; в третьем — незакатное. И эти три чуда, три солнца, — одно, потому что во всех трех Иисус „явил Себя“ — чудо чудес, солнце солнц.

8. И СВОИ НЕ ПРИНЯЛИ

I

Надвое переламывается служение Господне от Вифсаидского вечера до Капернаумского утра.

В начале было Слово, и Слово было у Бога. (Ио. 1, 1.)

В первой половине служения — Слово сказанное, во второй — сделанное; в первой — Слово низошло в мир, во второй — стало плотью; слышимое Слово — в первой, во второй — вкушаемая Плоть.

Плоть Мою ядущий пребывает во Мне, и Я — в нем. — Ядущий Меня жить будет Мною (Ио. 6, 56–57), —

это не мог бы сказать никакой человек в теле трехмерном, во времени, в истории; это мог сказать только человек на той последней черте, где время соприкасается с вечностью. Вот для чего и нужно связующее, между Вифсаидским вечером и Капернаумским утром, звено — Хождение по водам.

II

И переправившись на ту сторону (озера) моря, прибыли в землю Геннисаретскую. (Мк. 6, 53.)

Может быть, в какой-то одной, все для них решающей, огненной точке „экстаза“, „исступления“, „выхождения из себя“, переправились „на ту сторону“ не только моря, но и мира.

Когда же вышли из лодки, тотчас, узнав Его, люди обежали всю окрестность ту и начали приносить больных…

…И просили Его, чтоб им прикоснуться хотя бы к краю одежды Его. И которые прикасались к Нему, исцелялись. (Мк. 6, 54–56).

Многим, вероятно, из тех пяти тысяч, что, прождав Его всю ночь на горе Хлебов, сошли, в поисках за Ним, в Капернаум, казалось, что они нашли Его не совсем таким, каким оставили вчера. Новое что-то, как бы не сошедший с лица Его отблеск Божественного Свечения, могло им забрезжить, хотя и очень смутно, как солнце рыбам сквозь воду:

Равви, когда Ты сюда пришел? —

в этом явном вопросе слышится, может быть, тайный: „Где Ты был? что с Тобой произошло?“

III

Часто, весной, на Геннисаретском озере, после таких мгновенных бурь при безоблачном небе, какая, вероятно, была в ту ночь, наступает вдруг тишина бездыханная. В воздухе теплеет, низкие тучи сгущаются, и сеет мелкий дождь как из сита, заволакивая свинцовой пеленой горы и озеро. Если и это Капернаумское утро было таким, то, может быть, люди, сошедшие с горы Хлебов, вспоминая, здесь, на скучной земле, как райский сон, то, что было вчера, — едва не наступившее царство Божие, испытывали, как после пьяного пира, похмелье.

Все, как всегда, и еще скучнее, в это дождливое утро в Капернауме-городке: так же медные денежки звякают на таможенном прилавке при входе в городок; так же римские трубы играют в казармах унылую зорю; так же пахнет соленой и вяленой рыбой в тесных и темных улочках, где прохожий ступает осторожно, чтобы не запутаться ногою в рыбачьих сетях и о рыбью чешую не поскользнуться.

Все, как всегда. Но может быть, сошедшим с горы чудится что-то в лице земли и неба едва уловимое, новое, так же как в лице Иисуса; как будто чуть-чуть переменилось, передвинулось все, грозно для одних, а для других желанно.

Иисус вошел в синагогу (Ио. 6, 59), —

и народ — за Ним; не все пять тысяч, конечно, а лишь несколько сотен, которые могли в ней поместиться, в том числе фарисеи и книжники, учителя Израиля. Только, вероятно, немногие, с надеждой и страхом, большинство же, с праздным любопытством, ждут, чем кончится сегодня то, что началось вчера: будет ли Иисус царем, наступит ли царство Божие?

IV

Что произошло в синагоге? Очень вероятно, что в свидетельстве о том IV Евангелия мы имеем дело с исторически подлинным ядром воспоминания, хотя и закутанным в покровы мистерии. Лучшая порука в том — совпадение свидетельства Иоаннова с Марковым, вопреки различным степеням их приближения к тому, что нам кажется „исторически подлинным“.

Какое же Ты дашь знамение, чтобы мы увидели и поверили Тебе (Ио. 6, 30), —

спрашивает Иисуса народ в синагоге. Так, по Иоанну, а по Марку:

Вышли фарисеи, начали с Ним спорить и требовали от Него знамения с неба, искушая Его. (Мк. 8, 11.)

Это происходит, по свидетельству Марка, хотя и не в самом Капернауме, а где-то поблизости от него, на берегу Геннисаретского озера, в неизвестных, кажется, самому Марку, „пределах Далмануфских“ (8, 10), и не после первого умножения хлебов близ Вифсаиды, а после второго, в Десятиградии; но, так как первое и второе слиты в одно у Иоанна, то эта разница двух свидетельств несущественна. В главном же оба согласны; требуемое „знамение с неба“ есть исходная точка всего, что произойдет и чем решится земная судьба Иисуса.

V

С тем же исторически подлинным ядром воспоминания мы имеем дело и в другом глубоком совпадении синоптиков с IV Евангелием.