Иисус неизвестный

Город, в наши дни, уже не тот, что во дни Иисуса, но вокруг него все то же: черные шатры бедуинов-кочевников и караваны верблюдов на равнине Иезрееля, блеющие на туманной заре, овцы и козы у водопойной колоды единственного в долине источника;[240] Назаретские девушки, сходящие к нему с кувшинами; вьющиеся над домами, с веселыми криками, ласточки; снизу долетающий сюда чуть слышно, а там внизу, где жаркий ветер волнует золотое море бесконечных иезреельских нив, оглушительный в тишине полдня, звон „кимвалов“ — кузнечиков.[241]

В двух часах пути от Назарета — столица Нижней Галилеи, Сепфорис-Диокесария; там — римские театры, школы, бани, ристалища, храмы богов, восемнадцать синагог и множество книжников.[242] Но ничего не доходит оттуда в Назарет; здесь — тишина бесконечная, как в жизни Иисуса-отрока.

XI

„Из Назарета может ли быть что доброе?“ (Ио. 1, 16.) — „Разве из Галилеи Христос (Мессия) придет?“ (Ио. 7, 41.) — „Рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк“ (Ио. 7, 52.) Там „народ, сидящий во тьме… и тени смертной“ (Мт. 4, 15.)

„Галилея“, Gelil-ha-goym, значит „Округа язычников“. Кровь самих иудеев, живущих здесь, — „нечистая“, смешанная с кровью финикийской, вавилонской и эллинской.[243] Даже говор галилейский нечист: смешивает еврейские горловые гласные.[244] Сколько ни отрекался Петр от Господа в роковую ночь, во дворе Каиафы, узнан был по галилейскому говору: „Точно, и ты из них, ибо и речь твоя обличает тебя“ (Мт. 26, 7.) Так же, может быть, обличаем был и сам Иисус.

Только в больших городах — в Иерусалиме, конечно, особенно — живут иудеи чистой крови, chabar, — „люди закона“, благочестивые, а „поселяне“, amha-arets (ими полна Галилея, где городов мало) — „темные люди“, „невежды в законе“.[245] — „Амгаарецы все нечестивы“, — учит Равви Гиллель (Hillel), старший современник Иисуса.[246]

„Ни продавать Амгаарецам, ни покупать у них, ни останавливаться в домах их, ни у себя принимать, ни закону учить не должно“. Свят только „знающий“; „невежда“ греха не боится.[247] „Этот народ — невежда в законе, проклят он“, — скажут иудейские книжники об идущих за Иисусом „темных людях земли“, Амгаарецах (Ио. 7, 49.)

XII

Но знающие, как это часто бывает, оказались невеждами; главное знание забыли — что не Иудея, а Галилея языческая, „народ, сидящий во тьме и тени смертной, увидит свет великий“; что к этим-то именно „темным людям“ и придет Мессия; что о них-то и сказано: „Нищим благовествовать помазал Меня Господь“ (Ис. 61, 1.) Этими словами начинает Иисус проповедь Свою в Назарете о наступающем царстве бедных — Царстве Божием (Лк. 4, 17–19.)

Имя самого Мессии у Ветхозаветных пророков — Ani, „Бедный“.[248] Вот почему и пастухи Вифлеемские, первые из людей, поклонились Младенцу Христу, „тихие люди земли“ — Тишайшему, бедные — Беднейшему.[249]

XIII

Иосиф и Мария — бедные люди: это видно по тому, что в жертву за очищение после родов приносят они двух горлиц — „жертву бедных“ (Лев. 12, 7–8.)

Сказывая притчу о потерянной драхме, может быть, вспоминал Иисус, как мать Его искала пропавшую денежку в бедном Назаретском домике; зажгла свечу, мела горницу и, когда нашла, обрадовалась так, как будто потеряла и нашла сокровище (Лк. 14, 8–9.)

XIV

У церковного историка Гегезиппа есть рассказ, кидающий обратный свет на всю утаенную жизнь Иисуса.

Император Домитиан (81–96 гг.), напуганный пророчеством о Мессии, великом царе, сыне Давидове, „который низложит сильных с престолов“ (Лк. 1,51), велел умертвить всех потомков Давидова рода. Когда же донесли ему на двух оставшихся в живых, внуков брата Господня, Иуды, Зокера и Иакова, послал за ними в Батанею, где скрывались они, и, когда привезли их в Рим, спросил их, чем они живут. „Полевою работою“, — отвечали те и показали ему свои мозолистые руки. Видя их простоту и ничтожество, Домитиан отпустил их на свободу.[250]

Если внуки в деда, то, прежде чем сказать: „Посмотрите на полевые лилии, как они растут, не трудятся“, — сам Иисус трудился.

С немощными Я изнемогал,

с алчущими алкал,

с жаждущими жаждал, —

и трудился с трудящимися, в этом, как во всем, наш Брат.

XV

„Сына своего готовит в разбойники, кто не учит его ремеслу“ — это слово раввинов мог вспомнить плотник Иосиф, начиная учить Сына ремеслу.[251] „Плотником“ называет Иисуса Марк (6, 3), а Матфей — „сыном плотника“ (13, 55), потому ли, что Иисус рано оставил ремесло отца, или потому, что Матфей уже сомневается, мог ли Сын Божий быть плотником.

Греческое слово τέκττων, арамейское — naggar, значит „плотник“, и „столяр“, и „каменщик“ вместе: „строительных дел мастер“, по-нашему.[252] В „Протоевангелии Иакова“ Иосиф занят постройкой домов.[253]

„Плуги изготовлял и ярма“, — сообщает об Иисусе св. Юстин Мученик, кажется, очень древнее, из неизвестного нам источника, но, судя по точности, и мелкости черты, исторически подлинное, свидетельство,[254] а по сохранившемуся у Юстина Гностика, преданию, отрок Иисус спас овец в Назарете».[255]