Иисус Неизвестный

Большего поединка Бога с дьяволом не было в мире и не будет, потому что большей любви, чем у Него, и большей ненависти, чем у них, не было в мире и не будет. Что разжигает их ненависть? Тайный, скрытый от них самих, только изредка, прямо в глаза им заглядывающий, в жилах их всю кровь леденящий ужас: «Кто это? что это? откуда?» Смутно чувствуют они в Нем Существо неземное. То, что говорят им в свое оправдание слуги их, посланные схватить Его и не посмевшие это сделать:

никогда человек не говорил так, как этот Человек (Ио. 7, 46), —

сами они чувствуют, сами признаются:

мы не знаем, откуда Он. (Ио. 9, 29.)

Кто же Ты? – Долго ли Тебе держать нас в недоумении? (Ио. 8, 25; 10, 24).

Сколько бы ни брали Его – не возьмут: «между них» – сквозь них – проходит как дух. Сколько бы ни убивали Его, – не убьют: все мечи их проходят сквозь Него, как сквозь дух. Сколько бы ни уверяли себя и других, что «в Нем бес», – не уверят: тайное сомнение шевелится в них. Душу бы отдали – и отдадут, чтобы подавить сомнение, но не подавят.

Всякий грех и хула простятся человекам…

Но кто будет хулить Духа Святого, тому не будет прощения вовек (Мт. 12, 31; Мк. 3, 29), —

слышат приговор Его над собою.

Идите от Меня, проклятые, в огнь вечный (Мт. 25, 41).

Этим-то вечным огнем и распаляется их ненависть. Вот чем Он держит их за сердце.

XXIII

Но и они держат Его. «Ваш отец – дьявол», – кому Он это говорит, – всем ли иудеям? Но «от Иудеев спасение» (Ио. 4, 22). На две половины делится для Него не только Израиль, но и все человечество – на пшеницу и плевелы, сынов Царства и сынов Лукавого, смешанных так, что не различить.

…Хочешь ли, пойдем, выберем их?…Нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали с ними и пшеницы.

Оставьте расти вместе то и другое до жатвы. (Мт. 13, 28–30.)

Кто пшеница, кто плевел, не знает и Он; борется с врагом неуловимым. Сколько бы ни брал его – не возьмет; сколько бы ни убивал – не убьет. Плевел сегодня – завтра пшеница; в Иуду вошел сатана сегодня, а завтра войдет в Петра, и ему скажет Господь: «Отойди от Меня, сатана!»

Вот чем и они держат Его за сердце – плевелом-пшеницей: Иудой Дьяволом – Иудой Возлюбленным.

На две половины делится мир: Петр – в одной, в другой – Иуда. И поединок в мире бесконечен: конец его – конец мира – Страшный Суд.

XXIV

Мартовские розы Тивериады отцветают так же скоро, как мечты о царстве Божием в слабых сердцах людских.

С первым полуденным ветром, в начале мая, в глубокой, отовсюду горами стесненной котловине Геннисаретского озера наступает зной, а в конце мая, в начале июня становится невыносимым. Дышат болотной лихорадкой стоячие воды озерных лагун. Сквозь запах теплой воды и гниющей рыбы томно-лекарственно пахнут эвкалипты с облупленной кожей розово-телесных стволов, – в голубоватом, лихорадочно-знойном тумане, мглистые призраки, а от дремлющих по шею в воде, облепленных черною тиною, буйволов пахнет свинятником. Даже ночи бездыханно-жарки. Тучи жалящих мух и мошек не дают заснуть, и тягостно в знойном мраке благоухание лимонных цветов. Вся цветущая равнина Геннизара – как бы увядающий и тлеющий рай.[656]

Ирод Антипа, построив столицу свою, Тивериаду, на старом кладбище, населил ее всяким языческим сбродом, потому что ни один благочестивый иудей не согласился бы жить на этом «нечистом месте».[657] Тивериада – на западном берегу озера, а на восточном – Гадара, тоже бывшее языческое кладбище, ныне – свиное пастбище, где бесы ютятся в запустевших гробах и живет Гадаринский бесноватый (Мк. 5, 1–5). Между этими двумя нечистыми местами, все оскверненное святое озеро – святейшее место земли, где едва не наступило царство Божие, – как бы с адом смешанный рай; царство Божие, смешанное с царством дьявола.

XXV

Знал Иисус, что надо Ему не только покинуть Израиля, но и отвергнуть его, проклясть; надо сказать:

Се, оставляется вам дом ваш пуст. (Лк. 13, 35.)

Но решиться на это, кажется, долго не мог. Всех утаенно-скитальческих путей Его мы не знаем: в IV Евангелии они иные, чем у синоптиков. Но и по тому, что мы знаем, видно, что много раз уходил Он от Израиля и опять возвращался к нему, с надеждой: «сколько раз Я хотел…»

Долго решиться не мог – наконец решился. Кажется, после второго Умножения хлебов, выйдя из пределов Далмануфских (Магдалинских, по Матфею, 15, 39), —

пошел, с учениками Своими, в селение Кесарии Филипповой (Мк. 8, 27.), —