Июль для Юлии (СИ)

Василь смотрел на них настороженно и с неприязнью, и в то же время сердце его быстро заколотилось. Ему всегда казалось, что еще немного, и он узнает среди этой пестрой болтливой толпы родные черты, и мать выйдет к нему навстречу, прищуривая черные глаза.

Но на самом деле такого никогда не происходило, да и произойти не могло. Это Василь понимал. Поэтому и теперь он предложил Юлии Павловне уйти подальше. С цыганами свяжись — потом хлопот не оберешься.

Как назло, Юлия Павловна не захотела уходить. Цыгане произвели на нее почти мистические впечатление. С недоеденым блинчиком и недопитым стаканом сладкой воды, она разом забыла и про еду и про питье, чего цыгане не могли не заметить. Одна из них, особо неприглядная цыганка, черная, как котелок, с трубкой в зубах, подошла к барышне.

— Хочешь, погадаю, красавица? — развязно спросила она, не выпуская трубку изо рта.

— Иди отсюда, — посоветовал Василь.

Цыганка смерила его взглядом, потом присмотрелась внимательнее.

— Не из наших ли будешь? — спросила она.

— Еще чего. Я племя ваше терпеть не могу.

Юлии Павловне надоело ждать.

— Погадай, бабушка! — она протянула старухе денежку.

Та проворно сцапала монету черной рукой и спрятала в карман юбки.

— Погадаю, красавица моя серебряная, — сказала она нараспев, усаживаясь на траву и раскладывая шаль. Из кармана юбки она достала колоду старинных огромных карт, засаленных и потрепанных. — Ляля тебе всю правду скажет!..

— Ты ври, да не завирайся, — буркнул Василь, зорко наблюдая по сторонам. — Может, пойдем, Юлия Павловна?

Старуха неодобрительно покрутила головой:

— Эх, паря, тороплив ты и горяч. Из-за своей горячности и беду примешь…

— Да что ты болтаешь!

Старуха подалась вперед, оскалив желтые, но на диво ровные зубы:

— Не по себе дерево рубишь!

Василь залился краской до ушей, не найдясь с ответом. На его счастье Юлия Павловна не обратила на это внимания. Она была поглощена процессом гадания.

Цыганка перемесила засаленную колоду и бросила на шаль первые три карты. Они шлепнулись, как куски сырого теста.

— Вот ты, серебряная моя, а вот рядом с тобой богатства несметные! Много у тебя денег, а будет еще больше. Будешь ходить в золоте-каменьях, жить в палатах каменных. Будут у тебя десять детей и муж знатный!

— А за кого я выйду замуж?.. — спросила Юлия Павловна, решительно ничего не понимавшая в таинственных знаках и картинках.

— Будет у вас с мужем любовь, как у горлинки с голубком. Будете ездить на гнедой четверке, на серебре есть-пить… Позолоти ручку, дорогая, лучше мужа разгляжу…

Юлия Павловна сунула старухе еще две монетки.

— Вижу мужа! Красавец! Военный! Бравый, смелый! С саблей золотой! С медалями на груди! Вот!.. Слышу, как медали позвякивают!

— Ну, хватит! — обозлился вдруг Василь. — Наврала — и будет с тебя.

— Вася! — мягко упрекнула его Юлия Павловна.

Старуха недобро повела на Василя темным глазом, он гордо выпятил подбородок, встретив ее взгляд:

— Ох, паря, — сказала она. — Хлебнешь ты горя. Вижу и твою дорогу.

Она подманила его поближе. Что-то было в этой старухе. Василь нехотя, но починился, наклоняясь к цыганке. Она больно дернула его за кудри, заставляя наклониться еще ниже. Василь недовольно засопел, но в это время цыганка сказала тихо, чтобы не услышала Юлия Павловна:

— Жить тебе в чужих краях, там, где скалы стоят, где люди все злы и никому ты будешь не нужен, и никто тебе будет не брат.

— Молодец, нагадала, — насмешливо сказал Василь. — Да промашка вышла! Крепостной я. Кто меня в дальние края отправит?

— Вот она и отправит, — кивнула цыганка на Юлию Павловну. — Не по своей воле поедешь, а в цепях!

Василь так и шарахнулся:

— Не каркай!

Юлия Павловна тревожно переводила взгляд с одного на другого. Потом несмело взяла Василя за руку. Он сжал ее ладонь и потащил прочь от старухи. Вслед им несся то ли кашель, то ли смех:

— Всю правду Ляля сказала! Всю правду!

— Да ну тебя, — буркнул под нос Василь.

— Вася, что она вам нагадала? — спросила Юлия Павловна, волнуясь. — Имейте в виду, гаданье — это неправда. Не надо быть суеверным, это грешно. Ах, зря я ее слушала…

Василь смягчился и замедлил шаг, сообразив, что тащит барышню чуть ли не волоком через поляну. Она отправит? В цепях? Да разве способен на такое ангел доброты?

— Я и не верю, — со смехом сказал он. — Еще чего не хватало! Смотрите, костер зажигают! Огро-о-мный костер будет!

Они отбежали в сторонку и стали смотреть, как сначала лениво, а потом всё быстрее и быстрее разгоралось оранжевое пламя купальского костра. Становилось нестерпимо жарко, люди отходили к реке, ожидая, когда пламя хоть немного прогорит.

— Сейчас будут прыгать через огонь, — сказал Василь. — Когда пламя немного спадет.

— Зачем? — полюбопытствовала Юлия Павловна.

— На удачу…

И вдруг его захватило. Даже дрожь приключилась в ногах. Он бросил быстрый взгляд на барышню. «Если перепрыгну, — загадалось в мыслях, — то моей будет!»