— И еще он меня спрашивал, не глотал ли ты перед представлением таблетки.
— Это у меня после Ярославля, — вздохнув, сказал Леня. — Там манеж резиновый, когда на ноги после сальто приходишь, в голову сильно отдает.
— А почему ты к врачу не пошел?
— Боялся, что от работы отстранят. Я только в больнице про это сказал, чтобы на Славу акт не написали. Я же сам виноват.
15
Прошел год. Снова пришла осень, пожелтели листья на деревьях, стали длиннее ночи и короче дни. Андрей учился теперь в седьмом. О цирке он больше не думал, мечта остыла, забылась. От Руслана долго не было никаких вестей. Потом уж Андрей столкнулся на улице с тетей Зоей. Она получила от Руслана письмо и фотографию. Пригласила зайти — посмотреть.
— А там про меня ничего нет? — тихо спросил Андрей.
— Кажется, нет, там всего четыре строки, я сейчас покажу. — Тетя Зоя привела Андрея в квартиру, принесла конверт. Андрей дрожащими руками развернул сложенный вчетверо листок из ученической тетрадки в клеточку, пробежал глазами письмо.
«Здравствуйте, мама и папа! С приветом к вам Руслан. Мы живем в гостинице. Цирк тут красивый, город тоже. Я хожу в школу. Учителя здесь строгие, но меня не ругают, потому что артист. Посылаю тебе приказ. Мы получили его вчера. Теперь мне будут платить зарплату, как всем. Пришли мне мои марки, я хочу здесь меняться с ребятами. Ну вот и все. Целую, Руслан».
Дочитав письмо, Андрей быстро заглянул в конверт и обнаружил там отпечатанный на машинке листок.
— Это приказ. Копия, — сказала тетя Зоя. — Да ты разденься, сядь.
Андрей впился глазами в текст:
10 ноября 197… года
Содержание: о Ткачуке Р. П.
Ткачука Р. П. зачислить учеником в номер «Икарийские игры» (п/р П. Зайцева) и с 01 ноября с. г. установить ему ученический оклад в размере 67 рублей в месяц. Суточные по положению.
Из конверта выпала фотография. Взглянув на нее, Андрей обомлел. На манеже вместе с Русланом был сфотографирован еще один, совсем незнакомый мальчишка.
— Кто это? — воскликнул Андрей.
— Мальчик, который с ним репетирует, — объяснила тетя Зоя.
Бросив на тумбочку фотографию, Андрей выскочил из квартиры. Теперь он понял все: и молчание Пал Палыча, и смущение тети Зои. Вместо него циркачи взяли в номер другого мальчишку.
В августе, перед самой школой, в дверь позвонили трижды. Андрей делал выписки из учебника по карате, который раздобыл на два дня Васюта, и на звонки не вышел. Двери открыла соседка, пустила кого-то в квартиру, сердито шаркая шлепанцами, ушла в свою комнату. Отбросив книжку, Андрей выскочил в коридор и увидел Руслана, красавчика с длинными волосами, в новеньком джинсовом костюме, совсем не похожего на робкого пятиклассника, которого Андрей два года назад привел за ручку на батут.
— Привет! А я в отпуск приехал, до двадцатого сентября! — Руслан смущенно улыбнулся.
Андрей пустил его в комнату.
— Ты почему не писал?
— Андрюха, я не мог. Времени совсем не было, сперва номер выпускали, потом за границу готовились. Я Наташке-то всего одно письмо послал. Ты не знаешь, с кем она теперь гуляет? У нее в классе кто-нибудь есть?
Андрей пожал плечами:
— Что я, за ней слежу?..
По лицу Руслана скользнула тень, но тут же губы его поползли в стороны, вспыхнув самодовольной улыбочкой.
— А я в Сочи в девочкой познакомился! У нее отец директор цирка… Фигурка — закачаешься. Хочешь, карточку покажу?
Андрей взглянул на фотографию. Девчонка была самая обыкновенная: пухленькие щечки, курносый нос — с Наташкой не сравнить.
— Пошли в кафе-мороженое сходим. У меня денег навалом.
— Я сегодня не могу, мне книгу про карате дали на один день…
— Ты что, всю книгу переписываешь?
— Нет, что успею…
— Зачем тебе карате, ты что, дурак? — усмехнулся Руслан.
— Тебе не надо, не учи… А ко мне теперь никто не надирается, даже десятиклассники… Здесь так и написано: полная неуязвимость против нескольких соперников.
— Хватит врать, покажи хоть один прием…
— По-настоящему нельзя, тебя в больницу увезут…
— Тогда просто так…
— Вот смотри — удар называется май-гери — ногой в челюсть противника. — Андрей скинул тапочки и ударил ею по стене выше головы так сильно, что в коридоре упал таз…
— Если тренироваться каждый день, стопа станет как камень…
— Босиком больно…