Их бездна (СИ)

— С леди Инквизитором скучать не приходится, — улыбнулась Лелиана. — Вот увидишь, так будут когда-нибудь говорить.

— Ты, наверное, уже слышала, — напомнила ей Эвелин, — что клирики приезжают через месяц. Об этом-то я и хотела с тобой поговорить.

— Да, Жозефина ввела меня в курс дела.

— Столь огромная честь дарована нам из-за победы над Корифеем, конечно. Церковь сейчас уважает Инквизицию и всех, кто с ней связан.

— Или, проще говоря, мусолит наши имена, даже и не спросив.

— Можно и так сказать, — согласилась Инквизитор. — У меня есть возможность повлиять на решение клириков. Во всяком случае, они к моему мнению прислушаются. Без лояльной к нам главы Церкви Инквизиции будет очень сложно договориться с Орлеем и Ферелденом. Пока нет Верховной Жрицы именно их представители управляют Священным Советом.

Лелиана помедлила прежде, чем ответить.

— Не буду скрывать: сначала эта идея показалась мне абсурдной, — сказала она. — Но чем больше я об этом думала, тем больше приходила к мысли, почему бы и нет. Неужели это так странно для клириков — поддержать меня? Почему бы им этого не сделать?

— Я бы сказала, что восстановить сейчас Церковь — это все равно что вывести тонущее судно из шторма.

— Да, жаль конечно, что быть Верховной Жрицей несколько сложнее, чем просто выглядеть хорошо в большой шляпе.

Обе женщины одобрительно усмехнулись.

— Интересно. Если ты станешь главой Церкви, то что будешь делать? — спросила Эвелин.

— Первое — я распустила бы Круги. Пусть все маги будут свободны. Они такие же дети Создателя, какие и другие, и Церковь должна принять их. В конце концов, она привечает всех — эльфов, гномов, даже кунари. С чего бы магам быть исключением? — Лелиана знала, что говорить. Она очень много времени потратила на размышления об этом. — Различия отчуждают нас друг от друга, а Церковь поддерживает эту вражду, вместо того, чтобы учить нас видеть в других равных себе. Если мы сможем принять всех в свои ряды, разве это не принесет мир?

— Что ж, если ты задаешь такие вопросы, то ты, пожалуй, на правильном пути.

— Я поменяла бы все. — Увлекшись, Лелиана почти не слышала Эвелин. — Вообще все. Джустиния хотела, чтобы Церковь выросла, но ее реформы так и не прижились. Ее сдерживали традиции, и она была слишком мягка, чтобы принуждать к изменениям. Я не повторю этой ошибки.

— Это будет сложно. Нельзя заставить людей изменить свой образ мыслей.

— Как тогда вообще что-то меняется? Люди не приходят к озарению просто так, многих надо вести за руку.

— Насильно мил не будешь, Лелиана, — мягко парировала Эвелин. — Нужно будет найти баланс. Между реформами и привычным укладом жизни. Между старым и новым, наконец. Радикальные изменения могу привести только к большему ожесточению.

— Люди подобны овцам, Инквизитор. Им надо, чтобы их вели. Есть те, кто цепляются за старые методы, но и они увидят. Я сделаю так, чтобы они увидели… Я готова принять все, что выпадет на мою долю.

— Звучит впечатляюще.

Эвелин смотрела на нее внимательно, без улыбки. Ее лицо было непроницаемо, и Лелиана не могла сказать сейчас, о чем она думает и без иронии ли прозвучали эти последние слова. Впрочем, эта пауза ее мгновенно отрезвила.

— Я что-то чересчур распалилась, — заметила Сестра Соловей. — Все дело в том, что я близко к сердцу принимаю дела Церкви. Наверное, мои идеи расходятся с тем, что думает Кассандра.

— Да, не буду скрывать, что она мыслит немного по-иному, — уклончиво отозвалась Инквизитор.

— Тогда будет уместным задать вопрос: а что думаешь ты?

Эвелин ответила далеко не сразу. Ее губы слегла шевелились, словно она пробовала вопрос на вкус.

— Что думаю я? — наконец переспросила она. — Я думаю, что неважно, кто станет Жрицей. Ты или Кассандра, или любая другая кандидатура клириков. В любом случае, это должна быть женщина, которая привнесет много изменений в существующие порядки. А будут ли они благими, только время покажет. Поэтому что касается тебя или Кассандры, вы хоть и смотрите на Церковь под разными углами, намерения у вас примерно одинаковые.

— Рада это слышать, Инквизитор. Ваша поддержка может склонить клириков в любую сторону.

— Да, именно поэтому мне и важно распорядиться своим голосом правильно, — согласилась Эвелин. — Я ищу не просто радикально новых взглядов, но того, кто действительно предназначен для этой роли. Кто готов отказаться от своей мирской жизни. Ведь все ждут полной преданности от новой главы Церкви.

— Я понимаю, что это потребует много жертв с моей стороны.

Лелиана осеклась, заметив в глазах Инквизитора пляшущие смешинки. Эвелин с трудом подавила улыбку и сразу приняла серьезный вид.