Их было девять…

– «Да что же это такое! Сам себя не узнаю! Дурак!» – пронеслось в моей голове. И теперь я отчетливо понял, что Оля мне не безразлична. Мне постоянно хотелось защищать ее, оберегать, и я сам даже не понял, из-за чего больше злился в тот момент: из-за того, что плохо высказались о Лене или из-за того, что мне были неприятны ухаживания Пашки за Олей. Мне не нравилось его отношение к ней, я видел, что она достойна большего. Она такая маленькая, беззащитная, с улыбкой ангела, – да ее на руках надо носить, а не обсуждать с другими парнями посторонних девчонок! Я вдруг вспомнил, что после дискотеки, с утра, когда мне не хотелось вставать, мне снилась Оля. Я это точно вспомнил. Мне привиделось, что она смотрит на меня и улыбается. Потом медленно проводит рукой по своим коротким волосам, поправляет их и снова смотрит на меня с обожанием. Эта улыбка была адресована только мне. Потом я увидел нас как бы со стороны. Мы стояли в просторном помещении, где нас окружали какие-то люди. Некоторые из них были мне знакомы, а некоторые – нет. Здесь был и Олег Борисович, и Лена, и Пашка, и еще кто-то из ребят. В какой-то момент я осмотрел Олю с ног до головы и понял, что она выглядит как невеста, – она одета в белое кружевное платье, а из-за спины вытаскивает фату и надевает ее на себя. Я улыбаюсь и пытаюсь разглядеть ее лицо под фатой, но ничего не вижу. Тогда я подхожу к ней и освобождаю лицо, но в тот момент понимаю, что под фатой не Оля, а Лена! Я, испугавшись такого поворота, снова опускаю фату. Тут к Оле (или Лене) подходит Пашка и тянет свои руки к фате. Он открывает лицо, но вместо него пустота, чёрная пустота! И в этот самый момент меня разбудили. А потом я вдруг обнаружил, что меня накрасили. И, в общем, было уже не до того, чтобы вспоминать про сновидение. Оля встала, слегка смутившись, и вышла из комнаты, оставив нас с Леной наедине. Ленка присела ко мне и вздохнула.

– Миш, спасибо, что ты заступился за меня. Я так испугалась, что ты начнёшь драться! А вдруг бы тебя побили? – запричитала девушка, обнимая меня за шею.

– Я тоже могу побить, не переживай, – улыбнулся я в ответ на ее заботу, погладил по руке и посмотрел в ее глаза. Ленка, довольная, уставилась на меня, как маленькая девчонка, которой одноклассник только что объяснился в любви. А я смотрел на нее и вспоминал глаза Оли…, Оленьки, гладил ее по руке и вспоминал другую руку.

– «Дурак! Дурак! – снова проносилось в моей голове, – «Дурак! Ты всё портишь! Зачем, тогда, начал эти ухаживания за Ленкой? Испугался, что Оля обратила внимание на Пашку? Так надо было добиваться ее, если она тебе нужна»! И в этот момент я ощущал себя Денисом Поповым!!! Так закончился вчерашний день. А ночью я очень плохо спал. Мне снова снилась Оля, потом Лена, потом Лёнька, почему-то звавший меня на помощь. Всё перемешалось в моей голове, и даже ночью приходило ко мне какой-то кашей в сновидениях. Иногда мне казалось, что я в бреду, хотелось кричать, стонать, плакать, непонятные кошмары мучили меня, и словно невидимые сильные руки тянулись к горлу. – Миш, проснись, что с тобой? Ты в порядке? – донёсся до меня знакомый и приятный голос, а чьи-то руки аккуратно потрясывали меня из стороны в сторону.

– А? Что?! – наконец очнулся я, вгляделся в темноту и понял, что рядом со мной Оля. – Миш, ты кричал во сне. Наверно, кошмар приснился? Мне как-то неловко было подойти сначала к тебе, но все остальные крепко спят, а мне, вот, что-то не спится.

– Спасибо, Оль, что разбудила. Мне и правда снилась какая-то ерунда, – ответил я девушке, пытаясь разглядеть ее в кромешной темноте. Но, к сожалению, увидел только силуэт, вырисовывавшийся на лунном свете. Я почувствовал, что Оля улыбнулась, и я ответил ей тем же, как будто она могла увидеть моё лицо. Мы сидели, молча, и я почти молился, чтобы она не ушла от меня сейчас. Но я никак не мог найти в своём сонном мозгу ни одной мысли, как удержать ее возле себя. – А тебе почему не спится? Наверное, я разбудил? – глупо спросил я в надежде завязать диалог. – Нет…, ты здесь ни при чём, так, мысли всякие сначала были в голове, а потом сильно захотелось пить. Вот, встала, сходила за водой и услышала шум в комнате. Оказалось, что это ты. – Жаль…, что не я – причина твоей бессонницы, – вдруг вырвалось у меня. Наверное, Оля смутилась или удивилась моим словам, но пока она ничего не ответила, я стал отшучиваться, что, мол, «это я так неудачно пошутил, извини, забылся, иногда мелю языком без разбора». – Ничего страшного, не извиняйся, – снова улыбнулась Оля и, пожелав мне спокойной ночи, отправилась отдыхать. Через некоторое время и я провалился в сон.

21. 06. 1972 г.