Их было семеро (Солдаты удачи - 1)

И еще одно событие произошло поздно ночью того же дня: нарвался на мину "уазик", в котором возвращался из штаба армии в свою часть генерал-майор Жеребцов. Дело, в общем, обычное: и БТРы подрывались, и БМП, и "КамАЗы". Но как могла оказаться мина на асфальтовом шоссе всего в двухстах метрах от блокпоста? Когда ее успели заложить? Как? Дырка в асфальте была? Или раздолбали ломами? Эксперты облазили всю воронку, но ничего толком не выяснили: обычная противопехотная мина. А как "УАЗ" умудрился на нее наскочить -- у водителя уже не спросишь. Всех троих разнесло -- и водителя, и генерала, и солдата охраны.

То, что от них осталось, собрали и отправили в запаянном цинке домой. Еще один раз махнула костлявая своей косой в этой бессмысленной и бездарной войне. Сокрушенно покачали головами, похмурились, но никто от горя волосы на себе не рвал. Не больно-то его любили, Жеребцова. С большим гонором был мужик, таинственность на себя напускал, намекал на свои связи в Москве, тертыми-перетертыми полковниками пытался командовать, как салагами. Ну, Бог ему теперь судья. С тем и проехали.

Поспешное изгнание из армии капитана Пастухова и его ребят и гибель генерала Жеребцова связывались лишь одним -- присутствием в Грозном Волкова. Но сколько ни прокручивал Голубков всю ситуацию, какие сопоставления ни пытался делать, по всему выходило -- просто случайность. Волков в Грозный прилетел, конечно, не просто так -- да еще и срочно, спецрейсом. Следовало подождать, что произойдет в ближайшее время, и только потом уже можно будет делать какие-нибудь выводы.

Самого Волкова Голубков совершенно неожиданно для себя встретил уже на следующее утро. Но для Волкова эта встреча была явно не случайной, он просто попытался придать ей вид случайности. Заглянул в кабинет Голубкова, сказал, что заскочил по пути хоть поздороваться со старым боевым товарищем. Посидел, повспоминали Афган, порасспрашивал, как идет служба.

-- Вы надолго к нам? -- осторожно поинтересовался Голубков.

-- Нет, через час возвращаюсь в Москву, -- ответил Волков и, пожимая на прощание руку, ободрил: -- Держитесь, Константин Дмитриевич. Скоро этой войне конец.

-- Как скоро?

-- Стараемся до президентских выборов подписать договор. Но получится ли -- вопрос. В Чечне, сами знаете, никогда ничего заранее не угадаешь.

-- Дерьмовая война, -- сказал Голубков.

-- Сложная война, -- согласился Волков.

Вот теперь ясно стало, зачем он прилетал в Чечню. В стране набирала обороты предвыборная кампания, и Чечня для Ельцина была как рыбья кость в горле. Кабы удалось ее если не закончить, то хотя бы пригасить -- победа Ельцина была бы обеспечена уже в первом туре. Мирные переговоры по Чечне стали элементом предвыборной борьбы. И Волков, по-видимому, имел задачу им содействовать. Своими, понятно, методами. Значит, можно было ожидать, что в самое ближайшее время бесследно исчезнет, подорвется на мине или будет убит при невыясненных обстоятельствах какой-нибудь из наиболее непримиримых последователей Дудаева. И скорее всего -- не один.

Но время шло, а ничего неожиданного не происходило. Стычки федералов и боевиков то вспыхивали, то стихали, подписывались соглашения о перемирии и прекращении огня, которые тут же нарушались. Но последствия пребывания Волкова в Грозном все же проявились -- и совершенно непредсказуемым образом. Голубков был срочно вызван в Москву, с неделю его гоняли по разным кабинетам Министерства обороны и ФСБ на собеседования с генералами и штатскими, которые не имели обыкновения называть себя, а потом в Главном управлении кадрами объявили:

-- Есть мнение предложить вам новое место службы. Здесь, в Москве. Экспертом в Управлении по планированию специальных мероприятий. Вы согласны?

У Голубкова хватило ума не спрашивать, что это за специальные мероприятия, но другой вопрос он задал:

-- Кто начальник этого управления? Это был нормальный вопрос, законный.

-- Генерал-лейтенант Анатолий Федорович Волков, -- ответил кадровик и добавил: -- Он вас и рекомендовал.

Примерно такого ответа Голубков и ждал.

-- Я согласен, -- немного подумав, сказал он.

А почему бы и нет? Чечней он был уже по горло сыт. Перспективы продвижения по службе там не было никакой, да Голубкова это давно уже не волновало. Стать генералом ему не светило ни с какой стороны. Возраст не тот. Да и не та это была война, на которой боевой офицер может быстро сделать карьеру. Карьеры делали в штабах, при большом начальстве. У Голубкова же за все время службы был только один шанс для рывка: сразу после Афгана поступить в Академию Генштаба. Но он упустил этот шанс: Нюра забеременела третьим ребенком, с жильем пришлось повозиться, пока сумели обменять двухкомнатную квартиру Голубкова в Екатеринбурге и двухкомнатную малометражку родителей Нюры в Москве на трехкомнатную в подмосковном Калининграде. Переезд, обустройство, то да се -- так и ушло время. Ну, ушло и ушло. По крайней мере, его солдаты и молодые офицеры не будут посылать заявки на радиостанцию "Маяк" с просьбой исполнить для любимого командира песню "Как хорошо быть генералом".