Их долго и счастливо

Что же пошло не так?

Он отложил этот вопрос в сторону, точно так же, как последние полгода откладывал в сторону личные дела. Тео перестал быть просто человеком в ту секунду, когда корона опустилась на его голову. Он был королём Талании, и, как любил повторять ему Гален, его счастье ни хрена не значило по большому счёту.

— Тео?

— Мэг ранена, — два коротких слова, чтобы выразить страх, который всё ещё сжимал его грудь, тиски, которые он не знал, как ослабить. — Серьёзных повреждений не было, но она вывихнула плечо и выглядит дерьмово, — он взглянул на дверь. — Она говорит, что упала, но…

— Но это чушь собачья. Кто-нибудь что-нибудь видел?

— Я не знаю. У меня не было времени провести полное расследование, поскольку я бежал по коридорам.

Ему даже в голову не пришло проверить камеры, чтобы посмотреть, что они засняли.

Фоновый шум на линии усилился, как будто Гален вышел из здания или машины.

— Я позабочусь об этом. Оставайся с ней, пока я не вернусь. Как только мы узнаем, что произошло, мы решим, что делать дальше.

Как будто он оставит Мэг в её нынешнем состоянии.

Гален этого не знает, больше нет.

Ощущение в груди усилилось.

— Я никуда не уйду.

— Хорошо, — Гален завершил звонок.

Когда-то Галену и в голову не пришло бы усомниться в том, что Тео останется рядом с Мэг, пока они не узнают наверняка, что произошло — и что угроза миновала. Кое-что ещё, с чем нужно разобраться позже. Количество вещей, о которых они так и не удосужились поговорить, со временем только росло. Если бы они не были осторожны, это раздавило бы их.

Тео воспользовался моментом, чтобы плеснуть немного воды на лицо, и, когда он, наконец, вернулся в спальню, его королевская маска была на месте. Доктор собирал свои вещи.

— На тумбочке есть пузырёк с обезболивающим. Может, вам удастся вразумить её, — он коротко поклонился и вышел из комнаты.

— Его манеры обращения с больными почти такие же отстойные, как у Галена, — Мэг облокотилась на небольшую гору подушек, наблюдая за ним. Когда они впервые встретились, на её лице промелькнула каждая мысль, которую можно было прочесть. Где-то на этом пути его принцесса научилась лгать. Или, может быть, она всегда умела, но до недавнего времени не утруждала себя этим умением. Невозможно сказать.

Он взял оранжевую бутылочку с маленькими белыми таблетками и рассмотрел их.

— Ты выпьешь одну перед сном.

— Тео, — она покачала головой и поморщилась. — Я не принимаю ничего, кроме ибупрофена, и ты, чёрт возьми, прекрасно это знаешь.

— От них тебе не станет плохо, если ты будешь без сознания, — он поставил флакончик обратно и забрался на матрас, чтобы сесть рядом с ней. Впервые за всё время, что они знали друг друга, он не знал, как двигаться дальше. Она солгала ему, и не о чём-то обыденном или бессмысленном. Но, с другой стороны, Мэг всегда знала, где лучше всего разыграть свои карты, даже когда была не в себе. — Позволь мне обнять тебя, принцесса?

Она осторожно повернулась к нему лицом.

— Ты спрашиваешь меня или говоришь мне?

Блять, он не знал, как это сделать. Тео не был неуверенным. Он пришёл в этот мир, зная своё место, и даже когда это место было временно потеряно для него, он ни на мгновение не сомневался, что оно принадлежит ему. Даже с Галеном он всегда считал само собой разумеющимся, что они найдут путь вперёд, способ быть вместе. Когда он встретил Мэг, она стала частью этого предположения. Они подходят друг другу, и поэтому они во всём разберутся.

Он больше не мог ничего предполагать.

— Я спрашиваю.

Мэг придвинулась ближе, и он осторожно обнял её одной рукой и подождал, пока она устроится рядом с ним. Она вздохнула.

— Это полный бардак.

— Как ты себя чувствуешь? — осторожный, пробный вопрос.

Она придвинулась ближе.

— Я чувствую себя отстойно. Моё лицо — одна большая пульсирующая боль, а плечо отзывается при каждом вдохе, давая мне понять, насколько оно взбешено.

Он запустил пальцы в её волосы, стараясь держаться подальше от её ушибленной скулы.

— Всё могло быть намного хуже. На этой лестнице погибла моя пра-пра-тётушка.

— Конечно, они это сделали, — она издала звук, который при других обстоятельствах мог бы сойти за смех. — Есть ли какая-нибудь часть этого дворца, которую не преследуют действия и смерти твоей семьи?

Ему хотелось бы, чтобы у него был другой ответ на этот вопрос.

— Нет. Талания любит свою историю, даже неприглядные её части.

В некоторых случаях особенно неприглядные.

— Как у нас дела, Тео? И прежде чем ты дашь мне какой-нибудь исчерпывающий ответ, я имею в виду, как у нас на самом деле дела? Прошло шесть месяцев. У тебя есть какие-нибудь успехи?

Он хотел погладить её в ответ, чтобы развеять беспокойство, сквозившее в её тоне. Но Тео не мог требовать честности — чего он полностью намеревался добиться — если не был готов ответить ей честностью взамен.