Их двое

Ребята уехали. Спешно.И мне не удалось их проводить. Не удалось больше остаться с ними наедине, вдоволь нацеловаться, натрогаться, насмотреться.Все произошло быстро. Мгновенно просто.Только-только они сидели рядом, держали меня за руки, гладили. Смотрели…И все.Я одна, на здоровенном кожаном диване в кабинете тренера.А они – в аэропорте.

В тот же день Борюсик отвез меня сюда, в мой милый домик.Мы не заезжали домой, я не виделась с мамой, с Ленкой, вообще ни с кем не виделась.Маме позвонила только, выслушала удивленные вопросы, сказала, что это все не ее дело и у меня своя жизнь, и положила трубку.Мы потом поговорим, когда все придут в себя.Борюсик привез меня сюда, проверил наличие сотовой связи,  припасов, потом сгонял в город, довез все необходимое и уехал.Разговаривать со мной он особо не стремился. Сказал только, что вопрос с Женей решит самостоятельно. Или припашет, кого потребуется.

Уже потом я узнала, что за время, пока я отпаивалась валерьянкой в кабинете тренера после прощания в ребятами, они втроем успели сгонять в Жене. И поговорить с ним перед дорогой.Результаты этого разговора выбили моего бывшего из строя примерно на неделю, потому что с синяками на физиономии  ходить не комильфо, а доказательств, чтоб предъявить обвинения в избиении, у него не было. Опыт, как говорил Борюсик, не пропьешь.А после всего этого Женю неожиданно сократили на работе, да еще и с волчьим билетом. Без выплаты пособий по сокращению и даже с какими-то штрафами, я не вдавалась в подробности.Это все мне Борюсик рассказал, он же через две недели скинул ссылку на новости про бывшую Жени и ее новое счастье.Я читала. Смотрела фото, на которых Кристина была улыбчива и счастлива… И даже немного жалела Женю.Хотя нет, вру.Не жалела.Нисколько.Я вообще как-то равнодушно ко всему отнеслась.Словно выгорела изнутри, и теперь ничего не трогало.

Меня и в самом деле ничего не трогало.И мысли были только там, в Канаде, где мои парни играли за один из самых крутых клубов страны.И, судя по новостям, хорошо играли.Я читала, смотрела фотографии и думала о том, как скоро перестанет болеть сердце.Пока не переставало.

Они звонили. Каждый день звонили, писали, оба одновременно и по одиночке.Первые две недели.А потом – все реже и реже.

Я не дура. Я все прекрасно понимала.Вот только сердце болело.

Мне, кстати, вполне уже можно было возвращаться в город.Как и предрекал Борюсик, про нашу историю забыли через три дня, стоило только объектам травли исчезнуть из поля зрения.И никому до меня дела не было.Никому.

Хотя, нет. Вот, бывший вспомнил…

Я смотрю на него, холодного, злого такого, и ищу в себе ненависть… Ну ладно. Удивление. Удивление хотя бы.И ничего не нахожу.Вообще плевать на него. На его порушенную карьеру, неудачи в личной жизни и прочее.Равнодушно киваю в ответ на злобные выпады.И поднимаю опять берданку, полностью отдавая себе отчет, что выстрелю. Если двинется ко мне, выстрелю.И жалко не будет.Наверно, Женя что-то такое читает в моих глазах, потому что подчиняется и идет к калитке.Я смотрю, как он уходит, а затем вспоминаю основной вопрос:

- Стой! А ты чего приезжал-то?

Он оборачивается, сплевывает красным на снег:

- Хотел помириться.

- Зачем? – удивляюсь я, - и как узнал, что я здесь?

- Тоже мне, сложность, - кривится он, - твои ебари тебя с собой не взяли, я проверил же.  В квартире тебя не было. У матери тоже. У подруг не появлялась. Значит, здесь.

- А зачем мириться-то? – все еще не понимаю я мотивов, хотя, как выясняется, я вообще ничего не понимаю…

- Ну мало ли… - пожимает он плечами, - может, отозвала бы своих цепных псов… А то мое резюме даже не просматривает никто… Нигде.

- Я к этому отношения не имею.

- Ну конечно, - хмыкает он, - так я и поверил. Сучка. Готовься к гостям, блять.

- Ну-ну, - усмехаюсь я и невзначай щелкаю затвором, Женя дергается и бледнеет, - мне прямо интересно посмотреть на того идиота, который сюда попрется. Тут у нас недавно волчья стая ходила. Местные-то знают и не суются, а дебилы всякие как раз хорошо пойдут на прокорм. Как у тебя машинка, не подводит? А то мало ли… заглохнет посреди леса… Ты поберегись… И нервы побереги свои. А то я отношения к травле твоей не имею, но язык все же есть… И кое у кого память хорошая. И злая.

- Сука, - с досадой сплевывает он, - чтоб ты тут сдохла, овца.

- Ты, главное, сам будь здоров, - смеюсь я и неожиданно стреляю поверх головы своего бывшего. Он опять взвизгивает, словно баба, и бежит к машине.

- Штаны смени! – кричу я вслед, - а то застудишься!

Наблюдаю, как он запрыгивает в машину, пробуксовывает и срывается с места, оставляя неровную колею в снегу, качаю головой.Да, ненадежная машина… Низковата опять же. Не то, что мой старичок.Его, кстати, извлекли из ледяного плена, отморозили… И выяснилось, что патрик вообще не пострадал! Завелся бодренько так, словно и не стоял две недели по крышу в снегу.А Борюсик мне , главное, продавай, продавай… Нет уж.Пусть свой век в тепле и сытости доживает…Захожу в дом, аккуратно ставлю ружье к стене.Хорошая вещь, так выручала меня…