Их [колючая] роза (СИ)

У нас над головой слышаться смягчённые кузовом хлопки. Пули залетают в салон сквозь заднее стекло. «Ленивец» хватает меня и валится на пол под сиденье. Так же подминает меня, не позволяя и носа высунуть наружу.

Тут машина делает резкий заворот, нас шатает, но «ленивец» крепко зафиксировался сам и не давал кататься по полу мне.

— Вроде не едут, но лучше не сбавляй скорость. Слышу будто сквозь вату, находясь в шоковом состоянии.

— Похоже, и впрямь, проще было бы тебя сдать, — выдыхает мужчина прямо в ухо, обмякает и заваливается рядом на пол.

Я поднимаюсь на локте, взглянуть, что с ним случилось и вижу кровь на левом плече.

— Господи… — шепчу одними губами, стягиваю футболку и прижимаю к ране.

— Эй, вы там как? — оборачивается «извращенец» и видит удручающую картину. — Блядь, Оскар!

Перемахивает черед середину салона и хлопает брата по щеке.

— Братишка, не отрубайся!

— Что там? — спрашивает «водитель», не уводя взгляд от дороги.

— Ранили. — Коротко оповещает. — Давай к Сержу.

— Понял.

Машина снова резко поворачивает, но «извращенец» умудряется удержать нас обоих. Я продолжаю трясущимися руками вжимать футболку в рану, совершенно не понимая, помогаю этим или делаю только хуже? Видела подобное не раз по телеку, но в жизни…. Господи, как же это страшно выглядит в жизни. В салоне смешиваются запахи моющих средств, бензина и крови. Меня начинает мутить, но я всячески отгоняю от себя все глупые и ненужные мысли, безостановочно заслоняющие собой рассудок.

Сейчас вообще не время думать.

Знаю лишь, что…. Что Оскару нужна помощь. Он заслонил собой меня. Значит я не должна поддаваться посторонним эмоциям. Я должна быть полезной и продуктивной.

Глава 30

Мы снова едем быстро, но мне кажется, что секунды растянулись в минуты, а минуты в часы.

«Извращенец» старается тормошить брата, чтобы тот не терял сознание. Вся моя примочка уже полностью пропитана кровью, но я не могу оторваться от него, сменить компресс. Смотрю на рану, не решаясь переводить взгляд на бледное лицо мужчины. Оно покрыто испариной страдания. Он надсадно дышит, не разговаривает, но глаза не закрывает. Борется с сонливостью или с обмороком, а может и с самой смертью. Не знаю. Ничего не знаю и не хочу знать.

Ранение лишь показалось плечевым. Всё-таки ближе к центру, а там и сердце не далеко….

Нет, неважно. Главное, стараться плотно зажимать рану.

— Долго ещё? — выпаливает блондин, не желая тратить время на осмотр окрестностей.

Внимательно следит за состоянием брата, накрыв своей ладонью мои, вжимая их ещё сильнее.

— Две минуты. — Доносится ответ.

— Держись, слышишь? Скоро будем на месте! Серж и не из таких передряг вытаскивал, да?

Оскар тянет губы в слабой улыбке и чуть кивает. Закрывает глаза, но тут же открывает, стараясь не смыкать веки дольше, чем на пару секунд, чтобы не уплыть в забвение.

Я же не говорю ни слова. Будто сторонний наблюдатель. Зритель, который просто бы посмотрел на печальное зрелище и пошёл своей дорогой дальше, но увы…. Я непосредственный участник этого кошмара.

— Рита!

Очухиваюсь и еле отрываю взгляд от своих кровавых рук.

— Крошка!

Не мигая, смотрю на «извращенца».

— Отпускай… — тихо, но требовательно говорит блондин, а я не в силах оторвать задубевших рук.

Будто приклеилась. Ведь, если отпущу, он истечёт кровью и тогда, беды точно не миновать….

Меня почти отдирают от Оскара. Совершенно не понимаю, кто держит за плечи, кто обнимает.

Оказывается, и машина уже остановилась, и люди повыскакивали на улицу с носилками, а я смотрю на свои окровавленные пальцы стучу зубами и дрожу всем телом.

Очутиться под обстрелом, а потом ещё и видеть, как человек, который ещё каких-то пять минут назад тебе бодро язвил, находится при смерти, это безумно потрошит сознание.

Звук дребезжащей каталки на мгновение приводит в чувства, и я перевожу взгляд на врачей или медбратьев, которые лихо подхватив грузное тело близнеца, уже резво завозят его в здание.

— С ним же… с ним же…

— Всё будет хорошо… — слышу напряжённое совсем рядом, провожая работников и раненого растерянным взглядом.

Прям, как тогда, в галерее, когда услышала выстрелы.

Испугалась, что это их убили. Близнецов.

Хотя нет. Сейчас хуже. Гораздо хуже.

Переживаю страшно, но не знаю, почему? Так сказывается стресс? Усталость? Всё вместе?

— Блядь. Блядь. Блядь!

Почти рычит «водитель», меряя улицу шагами.

Никто из них не заходит внутрь. Оба остались снаружи, будто опасаясь помешать врачам своим взвинченным состоянием.

— Да как он узнал⁈ — продолжает бесноваться блондин. — Я должен был это предвидеть! Не должен был расслабляться.

— Хватит, Спартак! — держа меня в объятиях, пытается добиться спокойствия брата «извращенец». — Какой смысл изводить себя?

Спартак останавливается, смотрит на него, а потом подходит ближе.

— Чтобы злость внутри не глушить! — медленно проговаривает, стараясь донести свой настрой. — Чтобы этого уёбка на части разорвать, когда встречусь с ним.

— Мы прекрасно понимали, на что шли. — Вторит брат, без злобы, скорее расстроенно. — Мы сделали наш выбор, готовые к тому, что нажили себе серьёзного врага.