Их [колючая] роза (СИ)

Близнецы немного уходят вперёд, ближе к краю холма, почти к самому обрыву.

Все трое улыбаются, демонстрируя абсолютное счастье от того, что Оскар избежал самой страшной участи. Хлопают друг друга по плечам, о чём-то переговариваются. Их обрамляет яркой каймой солнечный свет. Ловлю себя на мысли, что ненароком залюбовалась их непосредственностью, мальчишеским озорством и призрачным ощущением свободы.

Рука поднимает камеру и наводит объектив на колоритный кадр, от которого щемит в груди.

«Извращенец» достаёт сигарету и начинает её прикуривать, прикрывая огонёк зажигалки ладонью от ветра.

— Эй, «изращенец», — окликаю блондина, но на мой зов оборачиваются все трое.

Щурятся от солнца. Их волосы растрепались под порывами утреннего прохладного ветра. Стоят в пол оборота и наблюдают за тем, как я, смеясь, жму кнопку затвора, чтобы запечатлеть мгновение чего-то настоящего, душевного и почему-то, кажущегося мне, бесценным.

— Это ты кому? — усмехается Оскар.

Я указываю пальцем на курящего и у него удивлённо вытягивается лицо.

— Я? — тычет себе в грудь. — Вообще-то это они дрочили пока я тебе удовольствие доставлял.

— Не порти момент! — морщусь, краснея от нахлынувших воспоминаний.

Опускаю взгляд на сделанную фотографию и поражаюсь, какой охрененной она получилась.

— Лучше скажи, — выбираю кнопку «переименовать», — как тебя зовут?

Пальцы уже вбивают «Спартак, Оскар…»

— Артур.

Улыбаюсь, опустив голову совсем низко.

«Спартак, Оскар и Артур» — переименовать фотографию.

Глава 32

— И так, — внимательно смотрит на меня Спартак после того, как мы снова разместились в машине. — Каков твой план?

— А как же покупатель? — растерянно уточняю, следя за тем, как Оскар укладывается на сидении, опять головой на моих коленях.

Такими темпами, это скоро войдёт в привычку.

— Забей, — протягивает мне телефон Артур. — Делай, что задумала.

Беру аппарат и нервно сглатываю.

То, что я задумала, чистый экспромт. Ничем не подпитанное убеждение, что мне помогут. И всё же…

— Объясните. — Настаиваю, ибо, сколько можно меня ни во что не ставить? — Почему не хотите просто обогнать Кешу с продажей?

— Там на улице, мы вырвали их из лап заказчика. Они встречались с ним и договаривались о цене. Дядя полный ушлёпок. Хуже батьки Эда. Он прознал, что ценник накрученный и ему такой подход к делу не понравился. Эти придурки накинули сверху ещё три ляма, посчитав, видимо, что он болван несведущий.

— Люди, охотящиеся за редкостями, знают историю предмета «от» и «до». — Вклиниваюсь в рассказ. — И Юлька, работающая в этой сфере, не могла этого не знать. Просто так накрутить стоимость невозможно.

В салоне царит тишина.

— Откуда они их взяли? — задаю вполне резонный вопрос, так как я, хоть и знаю о существовании таких снимков, всей их подноготной никогда не интересовалась.

Артур пожимает плечами.

— Сказала, выкупили у коллекционера.

— Такие вещи просто так не продают… — бормочу себе под нос.

— Наврала, что ли? — натурально удивляется близнец.

— Если вы не разбираетесь и проверять, скорее всего, не будете, так зачем ей всё вам выкладывать?

— Как это, — вскидывает брови. — Мы же страшные и ужасные. Угрожали ей очень убедительно.

Машу рукой, давая понять, что его аргумент не канает в отношении Юльки. Она, похоже, сразу смекнула, что амбалы ни сном ни духом обо всех этих тонкостях и нюансах. А меня, как обычно, в расчёт не брала.

— Так что вы сделали с ней?

— В участке она. — Отвечает Оскар, берёт мою руку и кладёт себе на грудь, туда, где рана. — Мы не врём, в отличии от некоторых. У нас знакомый там есть. Определил её, как шлюху уличную и запер на замок пока мы отмашку не дадим, что можно выпускать.

От такой обильной речи, он чуть задохнулся, а под конец стал говорить гораздо тише. Каким бы чудесным коктейль не был, а ранение у него серьёзное.

— Почему ты в стационаре не остался? — смотрю на его сморщенный лоб, перебарывая желание провести по растрёпанным волосам пальцами.

— Там такого нет. — Вымучено улыбается и прикрывает глаза. — Пулю вытащили, лекарствами напоили. А дальше… Вся надежда на крепкий, мужской организм.

Я лишь киваю, уводя взгляд.

Снимаю блокировку с телефона и какое-то время смотрю задумчиво в экран.

Блин! Дело дрянь.

Даже, если все события сложить воедино, то картина получается не цельной. Отсутствуют некоторые детали. Например такие, как — откуда у них эти фотки? О цене ли не смогли договориться с заказчиком или дело в том, что у дяди возник точно такой же вопрос? И если дело в криминале, почему бы просто не сбыть на чёрном рынке эти треклятые полотна?

Захожу в контакты и нахожу имя.

В целом, расстались мы на хорошей ноте, но всё же не общались после этого ни разу. Ничего ведь страшного не будет, если я позвоню?

С глубоким вздохом жму кнопку вызова и ловлю некоторое волнение от предстоящего разговора.

Монотонные гудки прерываются и раздаётся знакомый голос.

— Рита?

— Привет, Славик, — выдыхаю с улыбкой и тут же ощущаю какие-то нездоровые флюиды.

Салон машины будто приходит в движение.