Их любимая кукла

− Здесь она с меньш-ш-шей вероятностью сможет нас подслуш-ш-шать, − удовлетворённо кивает брат, как только мы заканчиваем.

− Думаеш-ш-шь, в комнате управления нас прослуш-ш-шивают?

− Я не исключаю этого. Никому не известны все возможности богаров. И в час-с-стности этой твари, бездна бы её побрала, − зло скалится Са-ард. – Она целенаправленно заманила нас с-с-сюда, чтобы добиться своего. Не удивлюсь, если вообще вс-с-ся эта ситуация с-с-с твоим пленением была изначально задумана, как ловуш-ш-шка для нас.

Звучит слишком неправдоподобно. Но не в случае, когда в деле замешаны богарские силы.

− Это предположение имеет смыс-с-сл только при условии присутствия у нас на борту Ж-шени, − замечаю хмуро. – Не будь рядом с нами её, самое больш-ш-шее, чего добилась бы от нас-с-с Хамана, это визита на Имаран. К слову, если мы предполагаем её изначальное вмеш-ш-шательство, не может ли так быть, что на самом деле мы общалис-с-сь всё это время с ней, а не с Чарпатчхе?

− Я тоже над этим думал. И приш-ш-шёл к выводу, что, скорее вс-с-сего, именно так и было.

Тогда становится понятной её чрезмерная заинтересованность Женей и нашими отношениями. Изучала, мразь. Просчитывала, как сильно мы увязли и на что готовы пойти.

− Тогда напраш-ш-шивается ещё один очевидный вопрос. Хамана избрала Женю своей целью, потому что увидела наш-ш-шу с-с-с ней связь? Или изначально была нацелена именно на неё? Ведь согласис-с-сь, очень занятное получается с-с-совпадение. В теле именно наш-ш-шего биосинтезоида внезапно неведомым образом оказывается разум настояш-ш-щей человеческой девуш-ш-шки, идеально ментально совмес-с-стимой с нами. И этот биосинтезоид очень кстати оказывается вместе с-с-с нами в другой вс-с-селенной, в зоне досягаемости этой богарки, одержимой жаждой макровселенской власти. Что если это всё изначально было её планом?

− Возможно, − задумчиво кивает Са-ард. − Но Абсолют выгнал её из наш-ш-шей Вселенной до того, как я реш-ш-шил купить биосинтезоида. Предположительно, Хамана не могла этого предвидеть, ес-с-сли только у неё нет провидца, или провидицы наподобие наш-ш-шей императрицы. Нас-с-сколько мне известно, богары хоть и могут наделять этим даром своих пос-с-следователей, сами предвидеть будуш-ш-щее не способны. Для этого Абсолюту и нужно Око, его провидица. Хотя, я могу в этом ош-ш-шибаться. Всё-таки, мы слиш-ш-шком мало о них знаем.

− А может она, ещё пребывая в нашей Вс-с-селенной, искала способ подобраться ближе не только к Бронзовым на-агарам, но и к Чёрным? – сам не замечаю, как начинаю нервно раскачиваться на хвосте. − Каким-то образом наш-ш-шла нашу с тобой ис-с-стинную. И воспользовалась этим, как только подвернулся ш-ш-шанс.

− Такова вероятность тоже суш-ш-ществует, − мрачно роняет брат.

А я-то надеялся, что он назовёт это бредом.

Под нашим защитным куполом повисает напряжённая тишина. Нам обоим приходится по-новому осмыслить всё случившееся. Са-ард становится всё мрачнее, закрываясь наглухо. И поскольку мои собственные мысли сейчас чернее чёрного, я не могу не спросить:

− Ты же не думаешь, что Ж-шеня с-с-сознательно завлекла нас?

− Нет, − качает головой. − Мы ж-ше читали её. Я читал её. В с-с-самом начале изучил всё, что девчонка знает о своём попадании к нам на борт, заглянул в с-с-самые потаённые мысли и уголки памяти. И потом периодически проверял её мыс-с-сли. Даже богарес-с-са не смогла бы спрятать от меня корыстный мотив Ж-шени, или её обман, если бы таковой существовал. Наша избранница чис-с-ста перед нами. Даже если её действительно изначально использовали в качестве наживки для нас-с-с обоих, она с-с-сама об этом ничего не знала.

− Избранница… − тяну прищурившись. – Значит, и ты признаеш-ш-шь, что она твоя истинная, так же как и моя? Ты так же, как и я, хотел бы заявить на неё права и разделить с-с-с ней жизнь?

− Да, − слышу лаконичный ответ, испытывая смесь ликования с собственнической ревностью. Одно дело предполагать, а другое знать наверняка.

− И что ты выбереш-ш-шь? Нашу ис-с-стинную, или долг?

Клыки буквально сводит от чувства бессилия и страха невосполнимой потери. Я до сих пор не знаю, сумею ли подчиниться его приказу, если это лишит меня… Жени. Сумею ли поступить так, как требует моя честь?

− Ты спрашиваеш-ш-шь, приговорю ли я к смерти наш-ш-шу истинную и тем самым обреку нас обоих… тебя с-с-своего единственного брата, на боль и одиночество? – Са-ард смотрит на меня абсолютно спокойно. Даже отрешённо. Словно уже всё для себя решил. – Нет, я не могу так пос-с-ступить.

− То есть… − с шипением вырывается из моей груди вздох облегчения. Неправильного, приправленного горечью и стыдом, но слишком сильного, чтобы его игнорировать. – Ты соглас-с-сишься на условия Хаманы?