Их любимая (СИ)

У старшего вид не лучше моего, мы оба будто собрались на похороны. Арес приветствие проигнорировал, остановился на пороге и оглянулся на дверь- что-то забыл.

- Арес, это ты?

Из кухни торопливые шаги. Меня обогнула Гела, за ней Лидия. Мама наступаает на Ареса, и в руках у нее не хватает только ремня.

- Явился? Лидия на рассвете приехала вся в слезах, как тебе только не стыдно. Да я тебя просто не узнаю! Все было так хорошо, столько планов, я внуков хочу. Принес же черт эту девицу Стрелецкую на мою голову. Но ничего, отныне ноги ее не будет в этом доме.

- Несмотря на то, что это дом ее отца, - вставил словечко.

На меня никто и не повернулся, главная мишень сейчас - старший.

- Зачем звала, мам? - Арес стянул мятый пиджак. - Если на счет свадьбы - вопрос решен. Мнения своего я не изменю. Мы с Лидией поторопились, и...

- Я же тебе говорила, Гела, - невеста шмыгнула носом. - Ничего ему не надо. А я тоже себя не на помойке нашла. И бегать ни за кем не собираюсь.

- Да побежишь еще, куда ты денешься, - возразил. - Арес, пошлешь ее здесь, при свидетелях - а завтра она улыбаться будет в ЗАГСе и трепаться, что конечно же сменит фамилию Ольшанская на Северскую.

Друг от друга нас отделяют две женщины - мама и невеста брата. Они что-то говорят наперебой, я не слышу, он тоже. Друг другу в глаза смотрим.

Он понял мой план.

А я теперь лишь, когда глаза в глаза, когда слова уже сказаны, сознаю, что творю.

Никогда, никогда после этого мы не станем братьями снова.

Фамилия, родство, все поколение Северских - нах*й идет прямо сейчас.

-...папа такое устроит! Всей вашей проклятой семье! - орет Лидия, и эти звуки, словно удары гонга, трубят - все, финал. Поединок окончен, Арес проиграл.

- Я не верю ушам. Все. Хватит. Выметайся из моего дома. И чтобы духу твоего здесь не было, - чеканит Аресу Гела. - Ты сам сделал свой выбор, сын. Ничего от меня больше не жди, - она приговор выносит и, как все палачи, бесстрастна. - Ты понял меня? Да? А теперь пошел вон.

Брат так и стоит на пороге, смотрит на Гелу. Лицо каменное, руки в карманах - статуя. Декор холла, дурацкая гипсовая фигура у дверей, на которую гости вешают плащи и перчатки.

Он смотрит до тех пор, пока Гела не поворачивается к нему спиной.

И когда за Аресом хлопает дверь, я слышу ее ледяной голос:

- Не покончишь с этой змеей - и тебя ждет тоже самое, Севастиан. Имей это ввиду.

Глава 49

Глава 49

Рита

Выход есть всегда и все решаемо - помнила об этом, когда было плохо, уговаривала себя и настраивала, себе обещала, что все наладится. И как-то справилась тогда, пусть и не верила, что время лечит, оно и не лечит, а просто останавливается, воспоминания в банку толкает и закрывает крышкой, и вот в душе у меня хранились три эти проклятые консервы.

И не было у них срока годности.

И казалось, хуже нет ничего, кроме как остаться одной и беременной.

Я ошибалась.

Мощно так, сокрушительно, эпохально.

Сейчас мой ребенок в гостинице, в игровой комнате. И сколько времени Гриша находится там - один дьявол знает.

А последнее, что запомнилось - машина мужа, и как щелкнула блокировка замка.

- Дима! - заорала в который раз и дернула руками.

В запястья впиваются его галстуки - черные, в мелкую красную полоску.

Ногами смяла простынь пытаясь перевернуться.

И не похоже, что сейчас муж войдет в спальню в кожаной маске на глазах, с большой плеткой в руках, зажжет свечи и устроит мне жаркую ночь.

Нет, святые котики, он просто рехнулся.

- Ты рехнулся! - выкрикнула и закашлялась.

В горле першит и хочется воды, хоть глоточек. И чтобы кто-нибудь пустил на мишуру эти идиотские галстуки - кожу стерла до крови.

Господи.

Я чуть не вывихнула шею, пытаясь подглядеть сколько времени. Сквозь шторы пробивается солнце, но то ли это полдень, то ли закат.

Чем он меня вырубил там, в машине?

Пульсирует в висках.

Подняла ногу, в попытке сбить с тумбочки светильник, привлечь внимание шумом. Светильник грохнулся на пол, но мягкий ковер заглушил звук.

Я вспотела.

Рухнула обратно в подушки и уставилась в потолок.

Пару секунд отдохну и продолжу.

Да.

Тяжело сглатываю, смачивая горло. Набираю в грудь воздуха.

И когда уже собиралась заорать - сбрякала ручка, и дверь в спальню приоткрылась.

Ну, все.

Уставилась на мужа.

Он держит в руке стакан с водой, и мой взгляд носится, скачет, как мячик, с его лица на воду.

Снова сглотнула.

- Что, Маргарита, горло болит? - Дима усмехнулся и шагнул в спальню. - Еще бы. Так визжать. Поберегла бы связки, любимая. Кроме нас с тобой здесь никого нет.

- Знаю. Убери это, - дернула руками, и галстуки натянулись. - Ты зачем это сделал?

- А что не так? - муж приблизился, наклонился. Поднял с пола светильник и поставил на тумбочку. Вздохнул с таким видом, словно огорченный родитель собирает разбросанные непослушным ребенком игрушки. - Мне пришлось тебя связать, Маргарита. Зато полежала, отдохнула.

- Гриша в гостинице?

- А где ты оставила нашего сына, не помнишь уже? - Дима сдвинул в сторону мои ноги и присел на постель. Отпил воды, и кубики льда брякнулись о стекло. - М-м. Потеряла сына, значит. И после этого ты продолжишь уверять, что хорошая мать?