Их нежная возлюбленная

Даже если она не сможет остаться и позволить расти расцветающей любви между ними, она будет честна с Шоном. Она не могла вынести мысли о том, чтобы причинить ему боль больше, чем она уже собиралась.

- Я забочусь о тебе. Настолько, что это иногда пугает меня.

- Прелесть. Я не сделаю тебе больно. Ты можешь отпустить руки и падать. Я поймаю.

Как чудесно это звучало. Калли положила руку на свои дрожащие губы. Ей хотелось остаться и делать то, что он хотел. Но это была глупая фантазия. Реальность состояла в том, что она уже слишком долго просуществовала в «Доминионе».

Ее сердце билось, и она хотела кричать о бесполезности своих чувств. Что бы сделал Шон, если бы она осталась и закон догнал ее? Или, боже упаси, если он когда-нибудь выяснит, кто она?

Поэтому она должна была оставаться сильной и делать то, что лучше для Шона и Торпа. Если бы они знали об опасности, которая таилась за каждым углом, они бы хотели помочь. Они могут даже настаивать на ее защите. Калли отказалась позволить им рисковать собой. Это ее проблема, ее крест. С ее дерьмом она справится сама.

– Я пытаюсь, – сказала она ему.

Но после сегодняшнего дня это должно прекратиться. К завтрашнему дню ей придется уйти из его жизни, подальше от «Доминиона», Торпа и Далласа – всего значимого для нее. Может, она поедет в Сиэтл? Частый дождь соответствовал ее настроению.

– Я знаю, – он послал ей ободряющую улыбку. – Скажи, что сделал ублюдок, когда оставил тебя в комнате?

Калли замерла, уверенная, что ее лицо выглядело ужасно в искусственном свете. Если она скажет ему правду, будут проблемы.

– Н-ничего особенного.

– Не лги мне, милая. Я ведь не глухой. Я слышал твои крики страсти, разносящиеся по коридорам.

Черт! Она хотела, чтобы видео не было включено. Вероятно, он мог видеть вину по ее лицу. Как она собиралась выбраться из этого, не доведя Шона до такой степени, чтобы он хотел убить Торпа?

– Что он сказал тебе?

Голубые глаза Шона сузились.

– Я ожидаю ответа от тебя. Правду. Я могу простить его, если это было добровольно. Но если он заставил тебя это сделать, я оторву ему голову.

Если она не сможет оправдать Торпа и убежит, то оставит этих мужчин один на один друг с другом. Плохая идея, учитывая напряжение между ними.

– Он целовал меня. Он… ласкал меня.

– И тебе понравилось. – Он скрипнул зубами, сжав челюсти. – Сними халат. Сейчас.

Она хотела отказаться, но предпочла бы принять гнев Шона на себя, чем заставить его выпустить его на Торпа.

Она встала и позволила шелку скользить по ее рукам, пока тот не растекся по полу.

– Встань ближе к камере, чтобы я мог рассмотреть тебя. И наклонись, чтобы я мог видеть грудь.

Калли шагнула вперед и сделала, как он приказал, позволив ему видеть себя.

– Где твой ошейник?

Сейчас не время объяснять, что даже если бы она носила его, кусочек побрякушки не стал бы символом их долгих отношений. Она объяснит завтра. И как только она обретет новую личность, Шон станет только приятным воспоминанием. Он наверняка забудет ее.

– Я собиралась принять душ», – легкомысленно сказала она.

Его рот сжался в еще более твердую линию.

– Тогда все в порядке. Покажи мне свой живот и киску. Медленно.

Все ее тело покраснело, она отрегулировала крышку ноутбука, пока веб-камера не захватила нижнюю часть ее тела, и застыла на месте.

– Прекрасна, как всегда. Сядь и раздвинь ноги. – Как только она откинулась на кровати и раздвинула бедра, он застонал в благодарности. – Здесь Торп касался тебя?

– Да, – ее голос дрожал.

– Покажи мне, как.

– Вы хотите, чтобы я коснулась себя? – мысль о том, чтобы показать ее самоудовлетворение, была одновременно неудобной и вызывающей.

– Да. Я хочу видеть, как ты ласкаешь себя, и хочу, чтобы ты думала обо мне в этот раз.

От его собственнических слов и требовательного взгляда она вздрогнула.

– Хорошо, сэр.

– Молодец. Я провел месяцы, касаясь себя и думая о тебе, милая. Я хочу видеть, что ты делаешь то же самое для меня. Я хочу быть единственным, о ком ты думаешь, когда получаешь удовольствие.

Эти слова не должны были ее так сильно волновать, но изображение Шона с закрытыми глазами, напряженным телом, с его большой рукой, грубо раскачивающейся вверх и вниз по его члену, вызывало у нее боль.

Прикоснуться к себе было несложно. Сегодня она почувствовала больше удовольствия, чем за последние пять лет вместе взятых. Ни в коем случае она не должна быть снова готова к оргазму. Но после того, как грубый голос Шона вырвал такое злое предположение, жажда вспыхнула прямо под клитором.

– Давай, Калли, – отрезал он.

Она откинулась на локтях и согнула колени, вытянув шею, чтобы убедиться, что Шон все еще видел её киску в камере.

– Я вижу тебя, милая. Продолжай.

Его жесткий голос стал громче, шотландский акцент усилился. Она сглотнула от похоти, затем провела пальцами по животу, прямо между ног.