Их нежная возлюбленная

В ее животе зазвучал гонг дурного предчувствия. Черт, они делали свою работу. Иногда она выходила из себя и забывала важные детали... Например, быть во власти двух разозленных Домов. Конечно, Торп, скорее всего, не стал бы ее наказывать. На самом деле, он, вероятно, никогда больше не прикоснется к ней. Но он наверняка дал бы Шону много дерьмовых идей о том, как сделать это эффективно.

– Я не была в восторге. Я зарабатывала деньги.

– Уехав из города, верно?

Вопрос Торпа был острым, как лезвие.

– Это то, что я делаю.

– Заодно сведя нас с ума, – прорычал Шон.

– Это не должно было быть личным оскорблением! – настаивала она.

– Итак, мы должны были пожать плечами, что ты ушла, и продолжать жить своей жизнью. Ты знаешь, как мы волновались? – спросил ее бывший босс.

– Боже мой, вы оба говорите, как чересчур заботливые курицы.

Калли приготовилась к взрыву Торпа. Вместо этого он сделал глубокий вдох, раздув ноздри, затем с напряженным профилем и жестко контролируемым телом направил свой взгляд на переднее сиденье.

– Шон, урезонить ее не получится.

– Согласен. Не продолжай. Мне нужно сосредоточиться на дороге, но с меня более чем достаточно.

– Отлично. Как насчет наручников?

Он вздохнул.

– Сомневаюсь, что что-то меньшее будет замечено.

– Не могу не согласиться. Там обязательно будет шумно.

Шон слабо улыбнулся.

– Я буду наслаждаться этим.

Он взглянул на нее в зеркало заднего виду, и в то же время Торп посмотрел на нее с пугающей улыбкой. Калли чувствовала себя актрисой, которая забыла свою роль, попав в центр внимания.

– Извинись, зверушка.

Это не было предложением. Но она не собиралась извиняться за то, что сделала то, что считала необходимым.

– Мне жаль, если то, что я сделала, расстроило тебя.

– И?

Торп крепче сжал ее руку.

– Мне жаль, если я неправильно истолковала твои действия.

– Что-нибудь еще?

Его голос понизился до шелковистого баритона, который сам по себе служил предупреждением.

– Ты ничего не хочешь сказать Шону?

Живот Калли сжался, но она отказалась лгать.

– Нет, думаю, это все.

– Тогда очевидно, что нам нужно установить несколько правил.

Торп устроился на заднем сиденье, широко расставив ноги, затем схватил ее за плечи и сильно дернул, пока она не упала лицом ему на колени.

– О черт, нет!

Калли извивалась, пытаясь снова выпрямиться

Как будто это могло помочь. Он имел дело с тысячей извивающихся сабмиссивов. Спасения не будет. Она уже знала это по собственному опыту.

Он умело положил руку ей на спину, прижимая ее к своим коленям.

– Черт возьми, да. Отсроченный платеж, детка. Ты более чем заслужила это. Твое поведение нуждается в серьезной корректировке.

Торп подкрепил свое утверждение тем, что приподнял ее маленькую юбку, выдернул купюры из стрингов и бросил их на пол, а затем быстро шлепнул ее по правой ягодице. Прежде чем она даже закончила задыхаться, он шлепнул ее по левой.

Ой! Ее задница горела. Очень сильно. И ни на секунду она не подумала, что он закончил.

– С этого момента, – начал он, – ты будешь помнить, что все, что касается тебя, касается нас. Нам не все равно. Это понятно?

Даже если она была немного взволнована убежденностью в его словах и более чем немного взволнована тем, как он сдерживал и обращался с ней, Калли хотела сказать ему, чтобы он прыгнул с моста. Она уже собиралась сказать что-то удовлетворительно пренебрежительное, когда он снова хлопнул ладонью по каждой ягодице. С ее губ сорвался визг.

– Я приму это как «да».

В его голосе прозвучала ухмылка.

Черт его побери!

– Ты никогда не покинешь наше поле зрения без разрешения. Если ты когда-нибудь снова убежишь, не оказав любезности поговорить с нами обоими, твоя задница будет светиться красным в течение месяца, я обещаю.

Он что, серьезно?

– Мне не нужны няньки.

– Поскольку ты могла бы подвергнуться насилию в этом ужасном клубе или в гребаном переулке за ним, если бы не мы, я собираюсь не согласиться.

– Но не подверглась же.

– Я не давал тебе разрешения говорить, – голос Торпа понизился на октаву.

Еще несколько ударов по заду, и ее плоть снова защипало… а киска потекла. Почему дисциплина Торпа всегда заводила ее? Почему она не могла возненавидеть его за это и послать к черту?

– И крошка? Ты больше не будешь никого накачивать наркотиками, снимать одежду для незнакомых людей и врать, – настаивал Шон с переднего сиденья.

В его голосе звучали резкие, авторитарные нотки, которых она никогда раньше от него не слышала.

– Если ты снимешь хотя бы ботинок перед другим мужчиной без нашего разрешения, почувствуешь мой гнев.

И чтобы доказать свою точку зрения, Торп обрушил серию коротких, резких ударов на ее зад, один за другим. Калли не могла остановить вздохи, стоны. Ее кровь словно загорелась. Кожа пылала. Тем не менее, Торп держался за ее задницу, нанося один удар за другим по ее уязвимому заду, пока она не подумала, что растает на нем. Она едва сдерживала желание закричать от удовольствия.

– И мой, – поклялся Шон. – На самом деле, ты, скорее всего, почувствуешь его, как только мне не нужно будет сосредотачиваться на дороге.

Ну, разве это не то, чего стоит ждать с нетерпением?