Их нежная возлюбленная

Со стоном она подчинилась. Она ничего не могла с этим поделать. Шон схватил ее за талию, притягивая ближе. Он не сразу набросился на ее ноющие соски, хотя ей хотелось, чтобы он это сделал. Вместо этого он навис над ней, откинул назад влажные волосы, которые упали ей на лицо и прилипли к груди, а затем обхватил рукой ее затылок. Он прокладывал себе путь сквозь ее губы, захватывая, забирая, дико пожирая ее рот. Она растаяла, задыхаясь в его поцелуе, пока пальцы Торпа безжалостно ласкали ее клитор. Он снова отступил, и она затаила дыхание. Пот выступил на ее коже, и она застонала от неудовлетворенной потребности.

Шон поднял голову и одарил ее кривой торжествующей улыбкой. Для пущей убедительности он ласкал ее груди, пощипывая соски.

– Тебе уже не так хочется бежать, не так ли, милая?

Разве это не очевидно? Сейчас она не могла пошевелиться, даже если бы захотела, не тогда, когда удовлетворение было так близко, и они держали ключ к ее удовольствию. К ее сердцу.

– Ответь ему, – рыкнул Торп ей на ухо, затем провел зубами по ее чувствительному плечу.

Калли вздрогнула. Она думала, что испытывала удовольствие и раньше, но это… Стихи и песни были написаны о том экстазе, который они испытывали, находясь вне ее досягаемости. Велись войны. Распадались королевства. Она понятия не имела, как что-то сделать, кроме как просить и умолять их избавить ее от страданий.

– Нет, сэр. Пожалуйста. Пожалуйста…

Шон усмехнулся, но не ответил ей прямо. Вместо этого он наклонился к одной из ее грудей и взял сосок в рот. Его рот натянул чувствительный пик, а затем проложил линию огня до самой ее киски. О, боже. Она думала, что раньше была на острие ножа нужды. Сейчас?

Не в силах сдержаться, она провела руками по его волосам и притянула его ближе, отчаянно желая, чтобы она могла заставить его сосать сильнее. Или слабее. Или как-то еще, что могло бы облегчить эту безжалостную потребность, доводящую ее до безумия.

Шон отступил и осмотрел свою работу. Его улыбка стала натянутой, и он поднес к ней одну из прищепок для одежды. Глаза Калли расширились, протест сорвался с ее языка. Маленькое деревянное приспособление будет действовать как зажим для сосков. У нее было так мало опыта, несмотря на то что она жила и работала в «Доминионе. Без сомнения, будет больновато, иначе они бы не беспокоились.

– Пожалуйста… – умоляла она.

Торп напрягся, его голос прозвучал мрачным рычанием в ее ухе.

– Прими свое наказание, Калли. Ты уже несколько дней не оставляешь нам выбора. Теперь твоя очередь.

– Точно, – согласился Шон, обхватив ее грудь и цепляя первую прищепку для одежды.

Он надавил на ее сосок. Не совсем боль, но постоянное, каким-то образом тянущее давление, которое отдавалось прямо в клиторе. Калли ахнула.

Грубыми пальцами Торп ущипнул ее за другой сосок. В ту секунду, когда он отпустил его, Шон вобрал его в свой горячий рот и потянул. Она впилась пальцами в бедра Торпа, пытаясь впустить в себя все ощущения сразу. Возбуждение снова возросло до чего-то головокружительного, чего она никогда не представляла себе возможным. Калли застонала, захныкала. Ни один из мужчин не обратил внимания на эти звуки. Они казались полными решимости и стремления продолжать давить на нее. Торп снова положил свои жадные пальцы на ее клитор, круги на ее плоти стали еще более мучительно медленными. Боже, она больше не могла этого вынести.

– Шон…Торп, – выдохнула она.

– Я…

– Горит и болит? – Торп выдохнул ей в ухо. – О, я знаю. То, как я горел и страдал по тебе в течение гребанных лет. Я хочу, чтобы ты знала, каково это было, каждый час каждого дня я должен был быть рядом с тобой, пытаясь понять, как не сойти с ума, потому что я не мог иметь большего.

Шон отрезал любую возможность ее ответа, приложив вторую прищепку к другому соску.

Давление, умноженное на два, более чем умножило удовольствие. Каким-то образом это стало экспоненциальным. Ее кровь текла, как лава. Киска пульсировала от сдерживаемой потребности в освобождении. Ее и без того чувствительные соски заболели еще сильнее, когда Шон поиграл с прищепками для одежды, заставляя их нежно теребить твердые кончики ее грудей, крутить и сжимать, прежде чем он провел кончиком пальца по верхней части каждой.

Калли еще глубже вонзила ногти в бедра Торпа, извиваясь и выгибаясь дугой.

– Пора завтракать, зверушка. Шон накормит тебя. Ты съешь каждый кусочек... что бы мы с тобой ни сделали. И не кончай, – строго сказал Торп. – Это понятно?

Он что, сошел с ума? Ее взгляд метнулся к Шону, умоляя о передышке, пощаде – о чем угодно. Он мягко покачал головой.

– Ты сделаешь, как он говорит, милая.

Шон взял тарелку с еще дымящимися яйцами.

– Открой рот пошире.