Их нежная возлюбленная

– Нет. – Торп прикусил ее мочку, и его тяжелое дыхание каскадом обрушилось на ее шею, заставляя дрожать и извиваться. – Как ты думаешь, протесты заставят нас позволить тебе кончить? Кому ты здесь хочешь угодить?

– Вам обоим, сэр.

– Точно. Нам приятно видеть, как ты мучаешься, краснеешь и нуждаешься.

И бог свидетель, она делала именно это, готовая на все ради облегчения, чувства захлестнули ее тело и потребность кончить угрожала захлестнуть ее саму. Она прижалась к Шону, поднимаясь навстречу каждому толчку. Впилась ногтями ему в спину, осыпала поцелуями его щеки, шею. Оргазм был совсем рядом, даже ближе, чем раньше. Она издала пронзительный крик.

– Ну, милая, разве Торп только что не объяснил? Ты же не хочешь нас разочаровать, не так ли?

Шон отстранился и перекатился влево от нее.

– Нет, – всхлипнула она. – Но он такой большой.

Калли не могла перевести дыхание, не могла думать. Она подвинулась к Торпу и потерлась о него. Он снова толкнул ее на спину, затем навис над ней, опираясь на свои рельефные руки, его колени раздвинули ее бедра, и он вошел одним яростным толчком, от которого она вцепилась ему в плечи.

– Посмотри на меня, – потребовал он.

Она так и сделала, цепляясь за него, как за спасательный круг, и пытаясь сдержать огромное давление, возникшее прямо под клитором. В отчаянии она искала в его лице пощады.

Нет. Он собирался подталкивать ее все выше. Даже когда плакала, она радовалась его контролю.

Калли также не посмела ослушаться. Она действительно не хотела этого. Она ждала целую вечность, чтобы почувствовать Торпа глубоко внутри себя, глядяшего на нее так, словно она держала его сердце. Он наклонился обхватить ее бедро, то, на котором была царапина от той ужасной ночи. Он потрогал ее пальцами, успокаивая на мгновение.

– Вот так, зверушка. Останься со мной.

Он входил в нее безжалостными, тщательными движениями, которые заставили ее желать большего.

Шон наклонил ее подбородок в свою сторону и накрыл губы своими. Она на мгновение закрыла глаза и купалась в их внимании, в обожании, которое исходило от них обоих, и позволила ему проникнуть в нее.

Он поцеловал ее в подбородок, затем приподнял его, открывая себе доступ к ее горлу. Он скользнул губами по чувствительной коже там, затем вернулся к тугим бусинкам ее сосков, молча умоляя об облегчении…о чем-то.

Торп встал на колени, не сбавляя темпа, и потрогал большим пальцем ее клитор.

– Такой жесткий. Ты нуждаешься в помощи, не так ли, моя милая зверушка?

Калли, честно говоря, не могла вымолвить ни слова. Как он ожидал, что она сдержится и ответит на такой очевидный вопрос?

– Последнее, чего мы сейчас хотим, милая, – это неповиновения. Ответь Торпу, – Шон подышал на ее сосок, затем прикусил его зубами, прежде чем успокоить кончик языком.

Волна ощущений попала прямо в клитор, где Торп отполировал его до молниеносного трепета, медленно растирая тот, что свело ее с ума.

– Да, – сумела выдохнуть она. – Да, сэр.

Кровь и потребность снова начали сходиться, нарастая, собираясь, как буря. Она напрягалась, готовилась, задерживала дыхание. Еще один удар...

– Сукин сын, – тяжело вздохнул Торп, оторвавшись от ее изнемогающей плоти и плюхнувшись рядом с ней, тяжело дыша, как будто ему потребовалось все, чтобы взять себя в руки.

– Нет! – она не смогла сдержать вырвавшийся у нее протест.

Шон схватил ее за подбородок, перекатился на нее сверху и скользнул внутрь одним сокрушительным толчком.

– Да, Калли. Помнишь? Твое наказание?

Он входил в нее сильными, глубокими толчками, которые не сделали абсолютно ничего, кроме как усилили ее пыл. Она смутно помнила, почему она им обязана. Но ад, бушующий внутри, заставлял желать большего – всего.

Калли заставила себя сделать глубокий вдох и сосредоточиться. Прежде всего, она смягчилась при мысли о том, что была всем, в чем они нуждались. Конечно, она знала, что предложила им то, что они могли бы получить в другом месте, но никакая капитуляция никогда не будет дана с большим сердцем или любовью, чем то, что она предложила.

– Да, сэр.

– Хорошо, милая. Не шевелись.

Шон схватил ее за бедра и набрал безжалостный темп, от которого ее позвоночник скрутило, а внутренности растаяли. Она обхватила его руками за плечи, затем погладила мускулистый зад, чтобы впустить его еще глубже, несмотря на то что ему некуда было идти. Потребность чувствовать его глубоко была патологической, биологической.

Торп запустил руку в ее волосы и притянул ее лицо к себе, пока не завладел губами и ртом, заставляя ее открыться для его поцелуя, почувствовать прикосновение губ, погрузиться в его язык и дать ему все свое мягкое принятие и лихорадочную страсть в ответ. Он зарычал ей в рот.

– Не кончай, Калли, – настаивал Шон.

Это требование становилось все труднее и труднее удовлетворить. Оторвавшись от губ Торпа, она напряглась, сосредоточилась, зажмурилась и молилась, чтобы смогла повиноваться.