Их пленница

Тот бессильно повалился на колени. Даже не пытался убежать — и это разумно. Ни к чему провоцировать львов, если побежишь, шансов выжить меньше. Так может и не убьют, а в пылу погони и случайно пришить могут.

Этот человек хорошо знал оборотней или сам был им.

— Кто это? — я не рассмотрела лица.

Вопросительно взглянула на старшего льва и шагнула к коленопреклоненной жертве. Сын безропотно меня отпустил.

При звуках моего голоса мужчина затих. Если до этого постанывал, то теперь напоминал каменное изваяние, на коленях застывшее в траве. Плечи вздернуты, руки бессильно висят вдоль тела. Он наклонил голову, лицо скрывали тени. Он даже не дышал — затаился.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Фигура худощавая, но по ощущениям не слишком юн — средних лет. Во что одет, толком не разобрать. Кажется, брюки и темная рубашка. Волосы казались иссиня-черными в темноте и сравнительно длинными — они полностью закрыли лоб и падали на лицо почти до самого носа.

Что-то в нем казалось знакомым… Мы точно встречались.

Я наклонилась, опускаясь на колени перед ним.

— Леонард? — прошептала я. — Что он здесь делает?

Я изумленно уставилась на отца.

— За время вашего затворничества произошло многое… Полагаю, вы знаете далеко не все.

— Полагаю, что да, — разозлилась я.

Лев играл со мной, а еще был прав — это всегда бесит.

Он попал в точку. Прежде слово Зверя было законом, а Леонард играл на другой стороне. Теперь он за моих мальчиков — с какой стати? И Сергей, защищавший интересы своих клиентов, вел себя иначе. Инвесторы просили деньги назад. Может, были еще изменения, о которых я не знаю.

Изменилось все за какой-то год… Неужели во мне была причина?

Я не верю, что Оливия из «Авалона» разрушила старый уклад, сама того не ведая, и полностью изменила баланс сил. Так погрузилась в свое горе, что оно разметало все, что было, как стихийное бедствие.

Я наклонилась к Леонарду, черство рассматривая его застывшими глазами.

— Что ты знаешь? Говори, или, клянусь, тебе не жить.

Глава 26

— Мне не жить? — прошипел он. — Испугала!

Дрожащей рукой Леонард убрал волосы с лица.

Кость вокруг левого глаза была смята в кровавое месиво. Удар был такой силы, что снес кость и содрал кожу. Удар оборотня. Он жив только благодаря тому, что сам не человек.

Что волк сделает против львов? Станет обедом.

И Леонард это знал.

А еще мы оба связаны с «Авалоном» и видели друг друга со львами, врагами моих мальчиков. Нам наперегонки придется мчаться к парням, чтобы рассказать об этой встрече первыми. Он догадывается, что ему не выжить.

Я знаю Леонарда. Он будет топить меня изо всех сил, чтобы спастись самому и задобрить львов. Сам про себя говорил: шкура продажная. Одного он не мог им предложить — заменить в постели меня. Вернее, мог, но вряд ли они польстятся. У меня преимущество?

— Леонард, — ровно сказала я. — Если что-то знаешь… Я помогу, только не лги.

Я едва сдержалась, чтобы не начать его уговаривать. Но слишком жирно ему слушать мольбы Оливии из «Авалона». Их пленница не будет молить.

Я изменила тактику, но Леонард не купился. Ощерился, выставив изменившиеся зубы. Крупные клыки блеснули в лунном свете. Не так страшно, как могли бы — это был оскал шавки, загнанной в угол.

— Расскажи ей, — глубоким, низким голосом велел отец.

Лев ходил у него за спиной. Слева направо, словно был в клетке, только здесь решетки нет. Волк отлично это понимал.

Он косился назад, пытаясь держать хищника в поле зрения. Взгляд метался по всем присутствующим, кроме меня. Для оборотня я не представляю угрозы.

— Ты сначала скажи, что здесь делаешь, Оливия? — слегка едковато спросил он, но на меня по-прежнему не смотрел.

Мне Леонард никогда не нравился. Скользкий, хитрый, неприятный. Его второй сущности больше бы подошел шакал, чем волк. Хотя и так небольшая разница. Еще меньше он нравился мне теперь. Не просто же так его сюда притащили?

— Как ты оказался на работе в «Авалоне»? Ты же терпеть их не мог… Копал под них. Что вдруг сменил направление?

Леонард усмехнулся, мимика была дерганной, как у приговоренного к смерти.

— А чего нет-то? Думаешь, только тебе прикольно парням лизать? Я тоже хочу.

Я скривилась. Нет, то что у Леонарда гнилая сущность, я знала. Позади зарычал лев, и тот отклонился подальше от оскаленной, хватающей воздух клыками, пасти.

— Ладно, все! Я их шантажировал.

— Шантажировал? — переспросила я. — Чем?

— Ты что, меня осуждаешь? Сама спелась со львами, дорогуша! Надолго хватило твоей верности? Да тобой, красавица… Помнишь, я к тебе приходил, как ты порвала с ними? Ты со мной говорить не захотела.

— Помню.

Я была подавлена после преждевременных родов. Но сразу поняла, что следователь-оборотень с хитрой улыбкой и удостоверением, только мне навредит. Можно уметь чувствовать не только оборотней, но и плохих людей.

Постойте… Шантажировать…

Я даже изменилась в лице.

— Чем ты их шантажировал?! — крикнула я.

Весь «Авалон» знал, что я была беременна. А затем ушла из клуба, без ребенка и уже без живота. Он что, думал, что мальчики убили мое дитя?

— Говори, — велел отец.