Их позвал Ашт

Сначала Сагастр решил, что мать опять бредит. Что у нее что-то со слухом. За время, проведенное в этой комнате с серыми хромовыми стенами, с ней нередко случались галлюцинации. Она говорила с покойным императором, с сестрами, с друзьями. Нередко звала на помощь. Но ни разу не попросила пощады. Ни разу.

И то, что мать не сломали ни сладкие обещания, ни пытки, заставляло Сагастра сатанеть.

Под окном отчетливо нарастала волна гула, с каждой секундой обретающая форму. Теперь и Сагастр слышал.

– Свободу императрице Соул!

– Свободу императрице!

– Она где-то здесь!

– Подонок слишком труслив, чтобы убить ее…

Сагастр в последний раз взглянул в лицо матери.

– Твое последнее слово, мама?! Хочется жить?

Но императрица не слышит его.

*

На хрупкой грани забытья и реальности, перед серыми стальными глазами мелькают широкие коридоры дворца. Слишком низкие поклоны подданных, их чересчур натянутые улыбки пугают неестественностью. Но больше всего пугает непривычный запах. Этим запахом встретили императрицу Соул родные стены после возвращения с Земли. И в низких поклонах, бегающих глазах и улыбках, в повисшей в воздухе тишине ей слышится угроза.

Угроза, повисшая над родной планетой. Угроза, сжимающая когтистые лапы над супругом, блистательным императором Планеты Семи Лун. Соул.

На космодроме, вместо собственных слуг ее встретили трое друзей Сагастра. С почестями, подобающими ее титулу, проводили в посадочный шаттл, который доставил их во дворец.

Ей кажется, или встречные по дороге в тронный зал подданные не смеют поднять глаза на приспешников сына? Ведь никогда не одобряла эту дружбу, но разве Сагастру указ, кто-то, кроме отца?

В тронном зале пусто, только запах, запах беды по-прежнему преследует ее. Правда, сейчас он окрашен нотками сладкой пыльцы с Весты. Последний раз она была здесь две недели назад, перед самым отъездом.

За сорок лет брака она ни разу не видела императора в такой ярости, как в тот день, перед отлетом.

*

– Я никогда не передам престол тому, кто не в силах контролировать низменные, животные инстинкты! – император Соул брезгливо морщился, вытирая руки.

Это было… да, две недели тому… накануне ее отъезда на Землю.

Не зная, что делать, императрица попыталась успокоить мужа:

– Слишком поздно мы узнали о его болезни.

– Болезни? Очнись, женщина! Подлость и слабость натуры ты зовешь болезнью!

Сагастр не спешил подняться с пола. Он вытирал разбитые в кровь губы, размазывая кровь и сиреневые полосы по бледному лицу. Холодный насмешливый взгляд сквозит ненавистью.

– Он будет лечиться. Прошу тебя.

– Мать, – презрительно выплюнул муж, покидая зал.

*

Императрица улетала с тяжелым сердцем, но сейчас понимает, что вообще не стоило покидать дом. И мужа.