Их «заказали» в кафе

Ксения надела вечернее платье — с длинным рукавом, из мягкого чёрного полиэстера, с серебряным поясом. Сняла привезённые из Аргентины украшения и надела платиновые с бриллиантами. Она тщательно подбирала макияж под вечерний туалет, и сейчас была довольна собой.

Загадочно улыбаясь, она вдела в мочки ушей серьги, застегнула колье, сунула палец в кольцо. Обручальное кольцо сняла, бросила на туалетный столик и вышла из спальни, прихватив с собой маленькую лакированную сумочку. В такой вечер она хотела быть нарядной, а длинный рукав платья помогал скрывать забинтованный локоть. Из прокола уже несколько часов понемногу сочилась кровь. Кровь, которая теперь была хуже яда.

Еле удерживаясь на высоченных каблуках, пошатываясь от усталости и волнения, Ксения взяла трубку телефона и попросила передать на пейджер Артура только одно слово — «да». Потом, не отходя от приземистого гранитного столика, набрала ещё один номер, и на губах её опять заиграла напряжённая, будто приклеенная улыбка.

— Добрый вечер, слушаю вас! — раздался медовый голос диспетчера.

— Я хочу сделать заказ, — спокойно сказала Ксения.

Она словно просила прислать из ресторана обед в судках или привезти новомодную модель тренажёра. Ксения боялась только, что нужного человека именно сегодня не окажется на месте.

— Слушаю вас, пожалуйста! — обрадовалась невидимая дама.

— Два месяца назад я пользовалась услугами вашего салона, и осталась очень довольна. Сегодня я опять одна, мне скучно. И я очень хочу снова видеть того самого мужчину, который был тогда со мной. Он назвался Сергеем, но я не знаю, настоящее ли это имя.

— Да-да, Сергей у нас один. Мускулистый красивый брюнет с волосами до плеч, не так ли? Он как раз вернулся из Австралии, и сейчас свободен. Ваш адрес, пожалуйста. — Слова диспетчера неприятно щекотали уши Ксении.

Она продиктовала адрес, одновременно поправляя перед зеркалом причёску. Понятно, почему Сергей оказался свободен — он специально ждал, когда жертва изъявит желание развлечься. К другим его не посылали, он сидел наготове, чтобы в любой момент броситься выполнять приказ Гаджиева.

— Он будет у вас через полчаса! — радостно пообещала трубка.

— Я жду.

Казанцева отошла от столика и вернулась в спальню. Плакать ей уже не хотелось, а сидеть просто так не было сил. Скоро эта жизнь закончится, и начнётся другая. А, может, она уже закончилась? После того, как Ксения узнала результаты анализа, она стала воспринимать мир по-иному.

Казанцева уже точно знала, как поступит. Сделает намеченное, не советуясь даже с Артуром Тураевым. Своим поступком она спутает планы майора, подведёт его. Но даже мысль о бездействии, о бесплодном ожидании у телефона казалась сейчас невыносимой. Никто не может решать за человека, что ему делать после того, как он узнал свой приговор. Ксюша ни словом не обмолвится о визите Тураева. Она даст надвигающемуся безумию сломать себя, а. по сути, спасти. Ксения не уйдёт из жизни, но перестанет существовать.

Ей было жалко сына, который и так рос агрессивным, плаксивым и туповатым одновременно. По ночам малыш внезапно садился в кроватке и, не открывая глаз, громко кричал, а после падал обратно в постель и забывался до утра. Ни нянька, ни сама Ксения в такие минуты не могли разбудить ребёнка и спросить, что случилось. Никита находился как будто в ступоре.

На его глазах няньки совокуплялись с охранниками, а бабушка шепталась с чёрными страшными монахинями. Никита терялся в огромной пустой квартире. Он почти не видел своего отца, а когда Казанцев всё-таки приезжал, разъярённый и пьяный, прятался в дальний угол детской. Мальчик не скучал по своей матери, почти не знал её. Что ж, может быть, так и лучше. Ксения надеялась, что бабушка очнётся и возьмёт на себя ответственность за судьбу единственного внука.

Нет, не о такой жизни мечтала Ксюша Каврайская, когда, повинуясь воле матери и голосу собственного честолюбия, упрямо шла к вершинам, завоёвывая одну позицию за другой. Потом взыграл молодой задор, победило желание хоть одним глазком заглянуть в мир красивой жизни. Стать женой настоящего бандита Ксения согласилась, не задумываясь. Ей надоело быть маменькиной дочкой, читать стишки, стоя на стуле перед гостями, говорить и думать только об оценках и испрашивать разрешение прийти домой после девяти вечера.

Наслушавшись романтических блатных песен, Ксюша Каврайская захотела стать верной и преданной подругой главаря преступной группировки. Помешавшаяся с горя мать уже четвёртый год замаливала грехи дочери, а Ксения смеялась над её слезами. И даже потом, демонстративно изменяя Михаилу Казанцеву, Ксения продолжала если не любить, то уважать мужа, боялась его потерять.

В какой-то степени Казанок заменил ей рано умершего отца, был той стеной, за которой хрупкая Ксения укрывалась от жизненных невзгод. Но она не учла того, что главарь банды, привыкший любой ценой добиваться своего, не пощадит и законную супругу. Казанок всегда уничтожал тех, кто ему мешал.