Их женщина

— Будем надеяться, что этого не будет. — Он еще раз оглядывает улицу через стеклянную вставку в двери. — Не знаю, в курсе ли Чарли, что мы в городе. Иначе бы его люди давно нанесли нам визит. Где еще искать Джимми, как ни дома и у его друзей?

— Ты уже знаешь, что точно произошло?

— Мать сказала, что в новостях передавали о перестрелке в клубе.

— Во что же он ввязался? — Вздыхаю.

— Ладно, нужно торопиться. — Муж торопливо целует меня в холодные губы и уходит.

Меня продолжает трясти.

Возвращаюсь в кухню, во второй раз отмываю полы, стол, раковину. Нахожу в шкафчике какое-то чистящее средство и повторяю процедуру. Меня колотит то ли от страха, то ли от голода. Вспоминаю, что нужно проверить Джимми. Не начался ли у него жар. Тихо, на цыпочках, иду в спальню. По пути гадаю, что же будет, если моего мужа поймают с окровавленными тряпками посреди ночи. Как он будет оправдываться?

И что мы, вообще, будем делать, если Джимми не переживет эту ночь? А что если… Нет, нет…

Отгоняю от себя дурные мысли. Главное, что он жив. А значит, у него есть шанс поправиться, вырваться из всего этого и, если захочет, начать новую жизнь.

Тихонько открываю дверь и вхожу. В комнате темно, тихо и пахнет медикаментами. Открываю окно, чтобы немного проветрить, и подхожу к кровати. Джимми лежит неподвижно, но его грудь вздымается в такт дыханию. И это меня успокаивает. Не представляю, как пережила бы его смерть.

Сажусь на край. Осторожно. Так, чтобы не разбудить его. Поправляю одеяло, отгибаю уголок, чтобы в свете луны взглянуть на бинты и убедиться, что швы не разошлись, и нет кровотечения. Кажется, все нормально. Бинты чистые. Отпускаю одеяло и долго слушаю, как он дышит, прежде, чем решаюсь коснуться ладонью его лба.

Медленно протягиваю руку, опускаю ее на его лоб и вздрагиваю, когда слышу:

— Пришла проверить, не сдох ли я?

Улыбаюсь.

— Как ты? — Спрашиваю.

Мои глаза привыкают к темноте, и я вижу легкую улыбку, тронувшую его губы. Убираю руку.

— Меня не так-то легко убить, Элли.

— Ты был на грани. — От воспоминаний о пережитом у меня все внутри сжимается. Кажется, запахом его крови пропитался весь дом. — Ты мог умереть.

— Знаю. — Его ладонь находит мою и безвольно опускается.

— Я очень испугалась. Очень, очень сильно, Джимми. — Кладу его руку на свое колено и осторожно поглаживаю.

— Прости. — Слышно, как он сглатывает. — Постараюсь больше так не делать.

Я усмехаюсь.

— Скажешь, что произошло?

Он прокашливается, его горло хрипит.

— Сущая ерунда. Чарли организовал облаву, подкинул оружие в мой клуб. Не удивлюсь, если из него был кто-то убит, ведь этот парень давно точит на меня зуб.

— И ты что? Решил воевать?

— Нет. Позорно бежал оттуда, впечатывая пятки в зад. Пока в меня не впечаталась одна из пуль легавых.

— Боже, во что же ты вляпался, Джимми? — Мой голос дрожит. — Я помню тебя мальчишкой, который мечтал вырваться из этой грязи.

— Разве? — Он смеется, но его смех похож на едва слышное бульканье.

— Да. — Подтверждаю свои слова кивком. — Не важно, где мы появились на свет, и при каких обстоятельствах. Из порочного круга, из бедности или плохой компании всегда есть шанс выбраться и начать новую жизнь. Ты же этого хотел, да? Мы вместе мечтали об этом. Что же произошло?

Джимми затихает. Он молчит долго, и я чувствую, как его пальцы поглаживают мою ладонь. На его губах застывает улыбка сожаления.

— Случилось то, что я потерял тебя. Да, знаю, прости — сам сделал все, чтобы так произошло. Но я думал, что это правильнее, что так было нужно. А без тебя… всё удивительным образом потеряло смысл. Мечты потеряли смысл, ведь они должны были исполниться рядом с тобой, ради тебя.

— Джимми… — Мне так больно. Невыносимо больно, что я начинаю мотать головой из стороны в сторону. — Я пришла к тебе тогда…

— Не надо. Я знаю. — Он зажмуривается. — Потому что я просил тебя сделать выбор. И эта сцена до сих пор стоит перед моими глазами. Как ты побледнела, как все внутри тебя умерло при виде моего предательства, как убежала оттуда… Элли, я каждый чертов день переживаю это, вспоминая, и каждый чертов день снова себя виню. И та жизнь, которой я живу — это наказание. Я продолжаю наказывать себя за то, что сотворил с тобой. Ты… — Его голос срывается. — Ты была такой хрупкой, ты только встала на ноги после того, что сделал с тобой Бобби. По моей вине сделал! И я тогда добил тебя своим поступком!

Я отдергиваю руки и закрываю ладонями глаза. По щекам катятся горячие слезы.

— Прости. Прости меня, Элли, если сможешь. Когда-нибудь прости. Пожалуйста… — Слышу, как он вздыхает. — Только сейчас я понимаю, что было много вариантов. Был выход. Но я выбрал самый легкий путь и самый жестокий. Все, о чем я думал сегодня, истекая кровью, это о том, что умру, так и не сказав тебе этого. Не попросив прощения.

— Я не понимаю. — Размазываю по лицу слезы и пытаюсь разглядеть его лицо через мутную пелену, застилающую глаза. — Не понимаю. То, что ты говоришь. Зачем это? Если ты жалеешь, если любил меня, зачем… зачем тогда ты так поступил?