Их женщина

— Зачем ты так, Джимми? — Она опускает глаза и начинает разглаживать простынь. — Ты ведешь себя, будто ничего не изменилось. Не изменилось всё.

— Но мои чувства никуда не делись!

Элли вздрагивает. Я вижу, как высоко вздымается ее грудь, и мне до остервенения хочется прижать ее к себе, наплевав на обстоятельства и дружбу.

— Это не важно. — В сдавленном голосе чувствуется сожаление.

Ей не все равно. Она явно борется с чувствами.

— Почему ты так думаешь? — Легонько касаюсь ее руки. — Тебе так сильно хочется поставить на нас крест? Сделать вид, что ты ничего ко мне не чувствуешь?

Она поднимает на меня взгляд. Ее лицо захлопывается, как дверь. Элли в ужасе.

— Ничего не выйдет. — Шумно выдыхает. — Я замужем, Джимми. Замужем, понимаешь? Для тебя хоть что-то значит это слово, скажи?

Облизываю пересохшие губы.

— А если это все неправильно? Вдруг это все ошибка? Вся жизнь — ошибка. — Не хочу сдаваться я.

— Нет. — Выпаливает.

— А если я не хочу мириться с тем, что мы не вместе?

Ее глаза беспокойно мечутся, перемещаясь с моего лица на мою же голую грудь, а затем вонзаются в пол.

— Наше время ушло, Джимми. — Она хватает ртом воздух. — Я не смогу предать его, потому что хочу тебя. А я просто хочу. Вряд ли это что-то большее, чем просто ностальгия, привязанность или влюбленность. — Пожимает плечами. — Это… это что-то дикое, не похожее на то, что у нас с Майклом, и уж точно это не истинная любовь. Прости.

— Неправда.

Элли, наконец-то, поднимает на меня взгляд. В ее лице столько нежности, что у меня тают кости.

— Я поняла, что чувствовала к тебе. — Она складывает ладони вместе и закрывает ими лицо, чтобы перевести дух. Опускает руки и продолжает: — Ты был мне нужен, потому что всегда был недосягаем. Майкл… он был частью меня, и мне даже в голову не приходило, что он может куда-то деться — иначе бы я просто сошла с ума. А ты… ты всегда был ничьим. Люди наивны. Мы всегда гонимся за недоступным, думая, что это именно то, что нам нужно. Но это иллюзия.

— Я — не иллюзия, Элли! — Мне не хочется мириться с ее словами. — Посмотри, я здесь, и я по-прежнему люблю тебя. И считаю, что упустить тебя было не просто самой большой ошибкой в жизни, это было моей фатальной ошибкой, карой, моим горем. — Поднимаюсь с подушки. — Скажи мне в глаза, что ничего ко мне не испытываешь, и я отстану, клянусь.

Она кивает, будто поняла. Я слышу стук ее сердца. Вижу в ней ту девчонку, которой она была: озорной, черноглазой, смешливой. И мне хочется рыдать оттого, что не могу ее обнять.

— Ничего. — Элли качает головой. Она с таким трудом затягивает через нос воздух, что ее подбородок поднимается. — Ничего, Джимми. Я ничего к тебе не чувствую.

Наверное, я умираю. Поверить не могу, что услышал это. Что она смогла сказать это вслух. И Элли тоже, похоже, не верит тому, что сказала, потому что ее губы кривятся и дрожат.

— Неправда! — Кричу шепотом. — Неправда же, ну?! — Гляжу в ее лучезарные глаза и вижу там себя. — Скажи, что не любишь!

— Не люблю. — Мотает головой.

— Я не люблю тебя, Джимми! — Ору.

Она вздрагивает и застывает с открытым ртом. Так, словно ее ударили в живот.

— Нет. — Делает отчаянный вдох, не пуская на волю очередной всхлип. — Нет, я не люблю тебя, Джимми…

Мне хочется смеяться.

— Не любишь?

Наверное, я жалок.

— Не люблю. — И закрывает глаза, чтобы не смотреть на меня.

— Не любишь, Элли?

Она вцепляется напряженными пальцами в ворот собственной футболки и открывает глаза:

— Перестань.

— Не любишь? — Усмехаюсь я.

— Нет. — Пищит.

— Вранье! — Выкрикиваю. — Иди, проваливай. Ты не хочешь быть честной даже сама с собой! Вот и живи с ним. Давай, убирайся!

— Джимми, — она встает.

— Вали!

— Прекрати. Пожалуйста, выслушай меня. — просит, усаживаясь обратно.

— Тогда просто скажи мне честно! — Подаюсь вперед и обхватываю ее трясущиеся плечи.

— Отпусти. Ничего уже не изменить. — Испуганно. — Не нужно этого делать.

— Чушь!

— Джимми, перестань. — Отклоняется назад.

— Ты обо мне думаешь? Думаешь? — Встряхиваю ее. — Признайся, это ведь так, да? Потому что я думаю о тебе все время. Каждый чертов день!

— Думаю. Да! — Вспыхивает она, пытаясь вырваться. — Ну, и что? Это другое!

— Ни черта! — Притягиваю ее к себе, не боясь, что разойдутся швы на боку.

— Другое.

— Почему?

— Я уже говорила.

— Что? — Пытаюсь взглянуть ей в глаза. И когда, наконец, удается, произношу: — Что говорила? Что не любишь меня? Да ты лжешь самой себе!

— Отпусти, Джимми. — Просит тихо.

Втягивает голову в плечи.

— Отпущу. — Мы находимся так близко, что я не могу сопротивляться магии, которая тянет меня к ней. Мне хочется, ужасно, безумно хочется целовать ее губы, ласкать ее тело, быть в ней. И я выкрикиваю Элли прямо в лицо: — Отпущу, если ты поцелуешь меня и скажешь, что ничего не почувствовала!

— Нет. — Она сглатывает.

Смотрит на меня загнанным в угол зверьком.

— Последний поцелуй, Элли. — Кладу ладони на ее щеки и сжимаю. — И я исчезну из твоей жизни навсегда.