Ихтамнеты

– Интересная интерпретация названия Харькова, – отозвался старый солдат, также убирая подальше топор и вытирая пот с лица вязаной форменной шапочкой.

– А что тут не так? Засели, понимаешь, как хорьки, и не хотят сдаваться. Вот чего дядя Володя по ним «тополями» на жахнет? Мы бы тогда и зашли по тёплому пеплу. Народ-то наш так и гибнет на подступах. Я про пехоту говорю.

– Тебе гражданских там не жалко? Люди-то при чём?

– А наши семьи в Донецке, Горловке, Луганске – не люди? Или ты не слышал, как бабулька в одной деревеньке, тут недалеко, наш блокпост компотиком напоила?

– Это когда пацанов отравили?

– Ничего себе – «отравили»! Пять «двухсотых» из одного бидона! Они нас ненавидят. Научились ненавидеть за эти восемь лет и превратились в настоящих врагов.

– Ты прав, когда говоришь, что они для нас – заклятые враги. Но ведь сейчас мы их делаем ещё злее, ещё беспощаднее к нам. Ты видел опущенные лица гражданского населения Отрадного? Знаешь, почему они нам в глаза боятся смотреть?

– Страшно им. Чего тут не понять?

– Ничего ты не понял, Андрюха. Они опасаются, что мы в их глазах увидим не просто ненависть, а настоящее остервенение к русскому солдату.

– Так ведь они нас все восемь лет бомбили, а не мы их…

– Андрюха, дружище, ты видел на выходе из села в сторону элеватора пограничную заставу?

– Это там, где наши весь их гарнизон за пятнадцать минут «задвухсотили»? Так чего они в позу встали? Им же предложили сдаться и разойтись по домам…

– Как же им сдаваться, если они пограничники и присягу давали? Или ты считаешь, что подвиг защитников Брестской крепости – это только наша героическая история? Нет, брат, шутишь! Их деды и прадеды вместе с нашими дедами и прадедами в одном окопе с сорок первого по сорок пятый вместе сидели и по опалённой Европе в одном строю протопали. Генетика у нас с ними одна, сила духа и верность Родине в крови из поколения в поколение передаются. Помню, как под Дебальцево в феврале две тысячи пятнадцатого экипаж окружённого украинского танка, оставшись без хода, начал петь «Три танкиста», а как закончил, так взорвал себя и машину изнутри… Не все на стороне ВСУ нацисты и фашисты, бандеровцы и «азовцы». К сожалению, там воюют и нормальные военные, для которых сейчас Родина, то есть Украина, в опасности.

– Глупо эти пограничники поступили. Сейчас другие времена.

– Возможно, что ты и прав, но им теперь этого не объяснишь, как не вернёшь пограничников заставы домой, к детям и жёнам. Кстати, все они были родом из этого самого села. Целая рота пограничников-контрактников. Так что мы ещё не один бидон компота можем получить, если чего хуже не придумают…

Тут Чалому вспомнился случай, когда проезжавшая по окраинной улице Отрадного группа российских разведчиков, увидев, как бойцы набирают воду из местного колодца, остановились и объяснили, что только самый конченый кретин будет пользоваться на территории противника источником питьевой воды без предварительных мер безопасности. Двухдневная дохлая кошка, брошенная в невидимую глубину лопани, может стать источником чумы, холеры и какой-нибудь Эболы, способных массово и без единого выстрела отправить целую армию к праотцам. После этого случая колодцы были взяты под охрану, а люки к ним – закрыты на замок. Местные жители пробовали возмущаться. Тогда один из разведчиков предложил самому ретивому весёловскому старожилу отвернуться, налил в две разные кружки одной и той же воды из ведра и предложил выпить на выбор, сказав, что в одной вода из колодца, а в другой – техническая. Народ разошёлся без дальнейших вопросов. Урок оказался полезен и для бойцов батальона.

– Если так, то и думать нечего. Если все они нас ненавидят, то их остаётся только сжигать «Градами», «Ураганами», «Солнцепёками» – и сразу пепел в грунт!

Андрюха не на шутку разгорячился, и Чалый решил придержать его пыл:

– А вот ты знаешь, сколько стоит такая бандура, как «Тополь»?

– Ну, миллион, наверное, стоит… долларов, конечно…

– Вот ты и ответил на свой вопрос. Пехотой дешевле побеждать. А ракеты ещё могут много раз пригодиться. Чуть позже. Помнишь, как в фильме «ДМБ»?

– Это когда прапора спрашивают: «А может, жахнем?»

– Вот-вот. «И жахнем! Весь мир в труху! Но потом!»