Ихтис

…автостраду, мокрую от дождя. По ней к горизонту уходили двое: кудрявая девушка и десятилетка в белом платье до пят. Они не оглядывались…

– Верницкий?

Павел вздрогнул и вернулся в реальность. Видение пропало, а вместо девчонки перед ним стояла Софья и, держа за пуговицу, с нескрываемым волнением вглядывалась в его лицо.

– Ты выглядишь просто жутко! – вздохнула она. – И где твой слуховой аппарат? Ты слышишь меня вообще?

Павел широко улыбнулся и потрепал Софью по руке.

– Конечно, – ответил он. – Теперь я слышу все.

Эпилог

– Страшная трагедия унесла жизни сотен обитателей деревни Доброгостово Новоплисского района, – старательно выговаривала Софья Керр. У нее новенький микрофон, вымокшие волосы аккуратно зачесаны назад, глаза сверкают от воодушевления. Действительно, не каждый день удается ведущей второсортной передачи поработать в прямом эфире государственного телеканала.

Как ей удалось? Павел уже знал ответ: «Рыбные места надо знать!»

А связям Софьи он уже давно не удивлялся.

– Среди них были женщины и дети, местный участковый и даже священнослужитель, – продолжала вещать Софья. За ее спиной работали спасатели, и оператор старательно отводил камеру всякий раз, когда вытаскивали из воды выловленные тела. – Большинство погибших были членами общины «Рыбари Господни», больше известные как Краснопоясники. Собравшись здесь, – она обвела рукой избы Червонного кута, – на окраине деревни, они принимали в свои ряды не только простых людей, но и крупных чиновников. Пытаясь познать законы мироздания, решить проблемы личного характера или исцелиться от недуга, люди оставались в секте, и это привело к массовому суициду. Но что послужило спусковым крючком? Следствие считает, что все началось с убийства лидера секты, называемого старцем Захарием…

Павел потянулся к портативному телевизору и сделал звук тише. Емцев, сидящий с кружкой чая у противоположной стены кухни в избе, любезно предоставленной Матреной Синицыной, приподнял бровь.

– Не хотите дослушать, Павел Николаевич?

– Дослушаю в записи, – ответил Павел, прихлебывая из своей кружки. Чай был горячий, травяной. Сто лет такого не пил. Он откинулся на спинку стула и смотрел, как Илья Петрович аккуратно, пинцетом, переворачивает вымокшие страницы блокнота. Можно ли хоть что-то разобрать? Павел надеялся, что его показания, задокументированные в протоколе, проливали достаточно света на происшедшие здесь события.

Конечно, следствие все перепроверит, но уже сейчас Емцев соглашался с Павлом: убийцей была Ульяна Черных. У нее достаточно мотивов: желание вопреки всему сбежать из деревни и увезти дочь, на которую старец Захарий обращал вовсе не отеческое внимание, и материнское сердце не выдержало.

Про смерть Кирилла Рудакова и священника Спиридона понятно, что это дело рук Степана Черных. Сам Павел комментировать это отказался и почти не помнил ничего за последний день, лишь краткие вспышки и образы: Акульку, дующую на его ладонь и обожженную щеку, круг сектантов, кричащих: «У него стигматы, Господи!»

– Вы вовремя приехали, Илья Петрович, – сказал Павел, отгоняя неприятные воспоминания.

– Выехал сразу после звонка вашей подруги, – ответил Емцев, протягивая пачку. – Угощайтесь.

– Бросил.

Илья Петрович понимающе кивнул и заметил:

– Убедительно говорила. Да и поведение Михаила Ивановича в последнее время было уж очень странное.

– Рука руку моет.

– Мы еще проверим его причастность к деятельности сектантов. Но вот что меня волнует во всей этой истории, – нахмурил лоб Илья Петрович и выразительно поглядел на Павла. – Ульяну Черных нашли. Степана тоже. А вот куда подевалась их дочь?

– Может, сектанты ее сбросили с обрыва? Как и других…

Голос Павла дрогнул, едва он подумал, что среди утопших были и дети.

Некоторое время они молчали, шумно прихлебывали чай. Со двора доносились голоса, бормотал телевизор, где уже кончился прямой эфир, и кадры с видами деревни сменила красочная реклама сока.

– Может, – наконец сказал Емцев и повторил задумчиво: – На свете многое быть может, друг Горацио, что и не снилось…

Вздохнул и, потрогав переносицу, спросил:

– А где же ваш слуховой аппарат, Павел Николаевич? Или мне в первую встречу показалось?

– Не показалось, – ответил тот. – Теперь я слышу и без него.

– Никак, чудом излечился? – криво усмехнулся Емцев.

Павел ответно улыбнулся и ответил:

– Чудом.

– И чем займетесь теперь? Вернетесь в журнал? Напишете обличительную статью? – Емцев сощурился. – Должен предупредить, что следствие не дает никаких официальных комментариев по случившемуся инциденту.

Павел пожал плечами.

– Мне и не надо, – ответил он. – Я другое писать буду.

Хлопнула входная дверь, зашуршал снимаемый плащ. Наверное, это вернулась Софья, успевшая не только провести репортаж, но выведать все самое интересное у местных жителей, познакомиться с половиной деревенских сплетниц, оставить свои координаты и еще прикупить билеты на обратную дорогу до Тарусы.