Икона по воле случая

Многие производители, с которыми мы пытались сотрудничать, в буквальном смысле закрывали перед нами двери: мы хотели заказывать слишком небольшие объемы – по их меркам это были не заказы, а так, пробники. Более того, во Франции большая часть фабрик уже работала на героя войны капитана Роджера Браншвига[6]. Но мы не унывали и вскоре нашли свой путь к успеху: в Италии наши поиски принесли желаемые результаты.

Мне нравилось называть нашу коллекцию тканей самой поразительной из существующих. Вскоре нам пришлось посещать Европу по два раза в год просто потому, что там можно было заполучить ткани, которых больше нигде не было.

Мы старались воспроизводить их максимально близко к оригиналам XVII, XVIII и XIX вв. Адаптаций я никогда не делала и всегда стремилась к тому, чтобы от наших материалов веяло дыханием прошлого, чтобы они не были похожи ни на какие другие. Для этого мы путешествовали по всему миру: иногда даже встречались с кураторами музеев, которые разрешали нам изучать коллекции их текстиля. Я отыскивала старые документы, подтверждавшие аутентичность моего дизайна, а потом находила фабрику, которая могла бы его воплотить.

Умение находить на рынках нужные ткани я наработала на практике. Не думаю, что этому можно научиться по книгам. Нужно снова и снова пробовать; я верю в передачу опыта и возможность набить руку. Поиск тканей можно сравнить с искусством повара, который не пользуется рецептами, потому что сам знает, какие нужны ингредиенты. В любом случае, без труда ничего не получится. Вот что я поняла.

В конце концов мы открыли шоурум на верхнем этаже четырехэтажного дома без лифта на Западной 57-й улице в Манхэттене, в самом сердце района, известного многочисленными антикварными лавками. Светские личности узнавали о нас и приходили посмотреть на ткани; шоурум был оформлен в духе французского салона. В скором времени к нам стали заглядывать и звезды. Нам довелось поработать с дизайнерами, декораторами и архитекторами очень престижных клиентов, в том числе Греты Гарбо, Эсте Лаудер, Монтгомери Клифта, Марджори Мерривезер Пост и Джоан Риверз – и это лишь несколько известных клиентов. Сначала мы размещали образцы в шкафах, но постепенно их становилось все больше и пришлось перейти на вешалки. Они портили внешний вид салона, тем не менее символизировали его процветание.

Выстрел от бедра

Я СТОЛЬКО ВСЕГО ЛЮБИЛА в Карле, что этой книги не хватило бы, чтобы рассказать обо всем. Он умел до слез смешить меня. У него было прекрасное, необычное чувство юмора. Да, мы очень много смеялись.

Когда мы запустили Old World Weavers, я часто создавала из понравившихся мне образцов материала одежду для себя. Через несколько лет я решила сделать что-нибудь и для Карла: сшила из остатков обивочных тканей несколько брюк. Одни были спортивного кроя с хищными принтами; другие – более формальными и элегантными, подходящими для торжественных мероприятий. Люди восхищались его брюками и всегда спрашивали, где он их достал.

– Я просто подстрелил свой диван, – шутил он.

В стрельбе от бедра острыми шутками ему не было равных.

Однажды мы разрабатывали ткань и позумент для Марджори Мерривезер Пост – она обновляла декор своей прекрасной резиденции в Хиллвуде, что в пригороде Вашингтона.

И вот однажды утром зазвонил телефон.

– Это Марджори Мерривезер Пост, – произнес голос в трубке. – Я хотела бы поговорить с мистером Апфелем по поводу ткани, которую только что получила.

Я попросила ее минуточку подождать и, дрожа от волнения, позвала Карла к телефону.

– Мистер Апфель, – сказала Марджори, – я сижу у себя гостиной на пятиметровой стремянке, и в руках у меня линейка. Мне пришлись по душе шторы, которые повесили вчера. Ткань просто прекрасная, фестоны и отделка мне очень нравятся. Скажите, а сколько вот таких декоративных элементов приходится на метр ткани?

Карл глубоко вздохнул и ответил:

– Миссис Пост, каждое утро я ем отруби с изюмом, которые производит ваша компания. Скажите, сколько изюминок приходится на ложку отрубей?

– Touché, мистер Апфель. Пожалуй, мне стоит спуститься с лестницы, чтобы не сломать себе шею.

Я ОБОЖАЮ БАРАХОЛКИ и рынки под открытым небом. Да что уж там, просто люблю рынки – и точка.

Должно быть, в прошлой жизни я была охотником-собирателем. Мне нравится везде, где можно что-то добыть. Мне нравится азарт, который возникает от погони, от неожиданности. Обожаю рыться в коробках и находить интересные вещицы. Меня охватывает особенное чувство восторга, появляется энергия и ощущение тайны, потому что никогда не знаешь, что именно найдешь, – и я нахожу это очень возбуждающим.

Пожалуй, добрая половина удовольствия от рынков связана с торгом. Нужно учиться чувствовать людей: одни продавцы охотно торгуются, другие не хотят ни в какую; и дело не в особенностях культуры конкретного рынка. В большинстве случаев вам говорят, что туника стоит $100, и, если вы недостаточно умны, чтобы попробовать сбить цену, день продавца будет безнадежно испорчен: он будет корить себя, что не содрал с вас в два раза больше.