Иконография Богоматери. Том первый

Вопрос о типе Божией Матери Оранты требует, прежде всего, выделить в древнехристианской эпохе два различных периода: эпоху гонений, или период I–III столетий, и IV век, или период торжества христианской веры и новых задач политических, церковных, социальных и бытовых, которые были этим веком торжества выставлены и посильно разрешены. Христианская община выделила в это время клир, поспешивший устроиться, дабы начать управление христианским миром. Правда, христианский Рим, как самая обширная, самая просвещенная и благоустроенная в мире христианская община, уже вполне организовал свой клир в древнейшую эпоху, но не то было на Востоке, куда, к тому жe, была перенесена в это время самая Империя. И если в Риме с 410 года Империя безвозвратно пала и уступила свое место церковному клиру, то на Востоке задачи клира были еще сложнее и шире, чем в самом Риме. Таким образом, к концу IV века в христианской жизни выступают разом, с крайними осложнениями, развитие иерархии и церковного клира, и устройство христианских общин и их новых учреждений, с повышенной деятельностью знати и женщин, и, наряду с ними, нарождение монашеских общин и всякого отшельничества, келлиотства и пустынничества.

С IV века церковное дело на Востоке распространилось и на учреждения благотворительные, на церковные попечительства о бедных, сиротские дома, больницы и приюты, диаконии. Во главу этих дел христианской любви и милосердия становилось и почитание Девы Марии, и учреждение женского монашества и безбрачия, и насаждение высших нравственных начал веры. Одновременно, с концом IV века и падением Западной Империи в начале V века и появлением отовсюду варваров, культурное общество, ослабленное продолжительным миром, утратило душевное равновесие и покой и стало его искать в крайностях аскетизма и отречения от жизни.

Как увидим ниже, образ Божией Матери Оранты сложился исторически и непосредственно в тесной связи с историей церковного служения женщин в древнехристианской церкви греческого Востока. Но, как подобные стороны искусства принадлежат к наиболее медленным его процессам и, вместе с тем, являются следствием живой отзывчивости на общественные явления, связь эта чувствуется и наблюдается не сразу, но лишь на протяжении ряда веков. И это тем более должно было иметь место, что в первые два века церковное служение женщин было случайным участием наиболее почтенных вдов в делах церковного благотворения вдовам и сиротам. «Первый период», говорит новейший излагатель вопроса о диакониссах – С. В. Троицкий[42], «простирающийся до половины III века, был периодом служения вдов, второй – периодом служения диаконисс».

Церковные писатели первого времени не знают ни женщин «диаконов» ни «диаконисс». И если за то же время писатели сообщают о служении женщин, то ограничиваются общими выражениями о женщинах «служительницах» (ministrae), а этот термин относится еще к языческим.

Впервые упоминают «диаконисс» «Дидаскалии», но и этот памятник III века знает их еще под переходным термином «жен диаконов» (ἡ γυνὴ διάϰονος). Затем чин вдов утрачивает значение, так как вся роль их отходит к особо установленному чину диаконисс, и только на Западе, где диаконисс не было, чин вдов имел дальнейшую историю. Служение диаконисс было столь же разнообразно, сколько важно: помощь при крещении женщин, катехизация их, поручения к женщинам на домах, помощь больным женщинам, но также и литургические обязанности: поддерживать внешний порядок в храме, а в древнейшую эпоху, по-видимому, и в алтаре. Но важнейшей обязанностью диаконисс, было, конечно, заведывание вдовами и «девами», чин которых был установлен около того же времени, как чин монашеский для обоих полов.

Впоследствии чины вдов и дев слились с монашеством[43], и диакониссы сделались уже начальницами монахинь. Фактическое значение диаконисс в церковной жизни было еще выше их правовой постановки, так как это была единственная доступная женщинам должность, и в диакониссы поступали богатые и влиятельные женщины, с которыми надо было считаться даже верховной власти.

53. Фреска катакомбы по Латеранской дороге, по рис. Garrucci, 40,3