Иконы

– Вроде того. Это педальный генератор. Я видел его в одной книге у падре, ну, по крайней мере, его схему. Почти три месяца понадобилось мне для того, чтобы найти все необходимое. Не меньше двадцати разных деталей. И я смог восстановить этот старый велик. А сюда посмотри…

Ро показывает на два предмета, лежащие на толстой доске. Он забирает нить с огоньками из моей руки, и я подхожу ближе, чтобы коснуться гладкой металлической поверхности первого артефакта.

– Пан… а… соник? – читаю я вслух полустершиеся буквы.

Это нечто вроде коробки. Я беру ее и поворачиваю в руках.

Ро горделиво сообщает:

– Это радио!

Я сразу понимаю, о чем он говорит, и едва не роняю вещицу. Ро ничего не замечает.

– Раньше люди слушали с его помощью музыку. Но вообще-то, я не уверен, что оно работает. Я пока что не проверял его.

Я кладу радио на прежнее место. Я знаю, что это такое. У моей матери оно было. Я это помню, потому что оно каждый раз умолкает в моем сне. Когда наступает Тот День. Я машинально касаюсь своих спутанных каштановых волос.

Ро тут ни при чем. Он ведь не знает. Я никогда и никому не рассказывала о своем сне, даже падре. Потому что я ужасно не хочу помнить его.

– А это?.. – меняю я тему.

Я беру крошечный серебристый прямоугольник, совсем маленький, не больше моей ладони. На нем сбоку изображен одинокий фрукт.

– Это что-то вроде запоминающего устройства, – улыбается Ро. – Оно играет старые песни, прямо тебе в уши. – Ро забирает прямоугольник из моей руки. – Это просто невероятно, как будто слушаешь прошлое. Но работает только тогда, когда есть энергия.

– Не понимаю, – качаю я головой.

– Это подарок тебе. Энергия. Видишь? Я кручу педали, вот так, и от трения возникает энергия.

Ро встает на педали велосипеда, потом опускается на сиденье и яростно работает ногами. Огоньки ярко вспыхивают, сияя по всему помещению вокруг меня. Я невольно смеюсь от радости, это настоящее волшебство… и Ро выглядит таким забавным и вспотевшим от усилий…

Он спрыгивает с велосипеда и опускается на колени перед маленьким черным ящичком, к боку которого аккуратно прикреплена нить огней.

– Это батарея. Она накапливает энергию.

– Прямо вот здесь? – Я начинаю осознавать масштаб того, что сделал Ро. – Ро, но ведь нельзя, чтобы нас застукали рядом с этими вещами. Ты отлично знаешь, что использование электричества вне городов запрещено. Что, если кто-нибудь все это обнаружит?

– Да кто будет нас искать? И кто вообще может сюда явиться? В миссию грассов, по козьей тропе на вершину холма рядом со свиной фермой? Ты всегда говоришь, что хотела бы знать больше о том, как все было прежде, до Того Дня. Вот теперь и узнаешь.

Ро выглядит очень серьезным, стоя перед грудой железного хлама, проводов и ушедшего времени.

– Ро, – говорю я, пытаясь найти правильные слова. – Я…

– Что? – с вызовом в голосе произносит он.

– Это лучший подарок в моей жизни.

Вот и все, что я могу сказать, но слова не кажутся мне передающими мою мысль в полной мере. Ро сделал все сам, сделал для меня. Он бы починил каждое радио, каждый велосипед, каждое запоминающее устройство на свете ради меня, если бы мог. А если не смог бы, то все равно попытался бы, если бы подумал, что мне этого хочется.

Вот таков Ро.

– В самом деле? Тебе нравится? – Ро смягчается, расслабляется.

Мне это нравится так же, как мне нравишься ты.

Я хотела бы сказать ему именно это. Но ведь это Ро. Мой лучший друг. И он предпочел бы замазать уши грязью, лишь бы не слышать какие-нибудь сентиментальные слова, и потому я ничего не говорю. Я сажусь на корточки и рассматриваю остальные подарки. Из скрученной проволоки Ро соорудил рамку для моей любимой фотографии мамы – той, на которой у нее очень темные глаза и крошечный золотой крестик на шее.

– Ро… Какая красивая! – Я провожу пальцем по медным завиткам.

– Она сама красивая, – смущенно пожимает Ро плечами.

Так что я лишь киваю и перехожу к следующему подарку – старой книге рассказов, похищенной с полки падре. Мы такое не в первый раз проделываем, и я с видом заговорщицы улыбаюсь Ро. Наконец я беру музыкальный плеер и рассматриваю отходящие от него белые провода. У них на концах мягкие помпончики, и я засовываю один из них в ухо. Потом смотрю на Ро и смеюсь, протягивая ему второй.

Ро нажимает на круглую кнопку на боку прямоугольника. Пронзительная музыка взрывает воздух – и я подпрыгиваю, а мой наушник вылетает из уха. Возвратив его на место, я почти ощущаю эту музыку. Картон, фанера и жестянки вокруг нас буквально вибрируют.

Мы позволяем музыке заглушить наши мысли и погружаемся в пение и крики. Неожиданно дверь хижины распахивается, и ночь врывается внутрь. Ночь и падре.

– ДОЛОРИЯ МАРИЯ ДЕ ЛА КРУЗ!

Это мое полное имя, хотя вроде бы никто не должен его знать или произносить, но падре выкрикивает его, словно это какое-то оружие. Должно быть, он сердит не на шутку. По сравнению с высоким и загорелым Ро падре выглядит краснолицым коротышкой. Он так сердит, что буквально готов размазать нас одним словом.

– ФЬЮРО КОСТАС!