Иконы

– Ну, мои дорогие, мне кажется, лучше спросить, чего не происходит и почему.

Снова шум, еще громче.

Фортис продолжает:

– Хакс, ты же проверял расчеты снова и снова, что не так?

Я слышу громкий жужжащий звук, потом голос Дока:

– Вполне возможно, что предположений, лежащих в основе моих вычислений, было недостаточно. Я изучил образец Иконы… и сделал пространные измерения эффекта воздействия Иконы… но всегда остается небольшая возможность ошибки.

И дальше следует молчание.

Молчание и шум статических помех.

Я хватаю Лукаса за запястье:

– Док? Фортис?

Наконец я слышу Фортиса:

– Да, Дол. Не хочу лгать. Похоже, у нас дурные новости.

– О чем ты говоришь? – У меня путаются мысли. – Должно же быть что-то такое, что мы можем сделать!

Даже сквозь шум помех я слышу, как мерк колеблется.

– Все зависит от вас. Я не могу заставить вас сделать это. Единственный способ взорвать все это…

– Один из нас должен его взорвать, – говорит Ро.

– Так и есть. Вручную.

У меня падает сердце. Лукас обхватывает голову ладонями. Ро выпрямляется:

– Я это сделаю. Это мой долг.

Нет. Только не Ро. Только не мой лучший друг. Мне невыносимо представить жизнь без него, пусть даже Икона будет уничтожена.

– Фортис, дело того не стоит! Мы должны придумать что-то другое. – Я снова и снова стучу по своему наушнику. – Тима, ты там? Док!

Никто не отвечает.

Ро ловит мою руку:

– Дол, не надо. Ты же знаешь, другого способа нет. Это должен быть один из нас. Но это не будешь ты, и я не позволю Пуговице заслужить всю славу.

– Ну-ну, продолжай, Ро. – Лукас смертельно бледен.

Ро даже не смотрит в его сторону.

– Отвали. Это моя битва. Я должен сам все сделать.

Я выдергиваю руку из его ладони:

– Ро, послушай…

И тут же я умолкаю, потому что кое-что слышу.

– Это…

Ро прислушивается.

– Лай?

– Здесь?!

Я думаю о мертвом парне у изгороди, о крови, текущей из моих ушей. Ничто не может выжить там, где мы были. Мы и сами-то едва выжили.

Но это действительно так. Звук исходит из одного нашего рюкзака. Ро наклоняется и открывает его – и изнутри высовывается голова Брута, который тут же облизывает губы Ро.

– Что Лукас сделал с этой собакой?

– Как эта собака вообще выжила?

Просто какое-то чудо.

Маленький шелудивый пес, свернувшись в рюкзаке на спине Лукаса, пережил поход к Иконе.

– Брут!

На склоне позади нас появляется Тима. Она тащит целую связку медицинских масок и еще что-то, тоже вроде бы медицинское. Я узнаю красный крест.

Тима вытаскивает Брута из рюкзака, а он облизывает ее весьма основательно.

– Хороший мальчик. Зачем Лукас притащил тебя сюда? – Тима поворачивается ко мне. – Что тут происходит? Почему до сих пор нет взрыва? Где Лукас?

Мы с Ро ошеломленно смотрим друг на друга.

Потому что Лукас исчез.

Тима в мгновение ока понимает, что случилось.

– Нет. Совершенно невозможно. Он не может этого сделать. Я его не пущу!

И прежде чем я успеваю издать хоть звук, она сует Брута мне в руки и бросается бежать так быстро, как я и вообразить не могла. Она исчезает в темноте на склоне холма, направляясь к обсерватории.

Брут завывает.

– Погоди! – кричит Ро и кидается следом за Тимой.

– Ро, стой! – Я успеваю схватить его за руку и тяну изо всех сил. Я не могу позволить, чтобы он ушел. – Прошу, Ро, все равно уже слишком поздно! Нам ее не остановить, а Лукас уже далеко.

Ро замирает, сжав кулаки, стиснув зубы:

– Нет, не может быть.

Я тяну его вниз по склону, не в силах больше выносить все это. Пес прижимается к моей груди и скулит.

– Я не собираюсь позволять тебе просто так жертвовать жизнью. Во всяком случае не сейчас.

Ро как-то разом ослабевает, сдаваясь. Я обнимаю его одной рукой – и полностью, окончательно теряю контроль над собой.

Я больше не могу сдерживаться. У меня больше нет сил противостоять боли моей огромной печали, и она наваливается на меня.

Мои родители, сотни миллионов людей, умерших разом, падре, Рамона, а теперь еще Лукас и Тима… Я чувствую, как нарастает сила печали, она куда больше, чем я сама, – я не могу вместить ее.

Я рыдаю, оплакивая всех.

И я не могу остановиться, когда слышу первый взрыв. И следующий. И следующий.

Я не могу остановиться, когда вокруг нас начинают сыпаться обломки и я ощущаю запах дыма.

Я не могу остановиться, когда Ро, весь покрытый пылью и золой, вытягивается во весь рост, чтобы рассмотреть, стоит ли по-прежнему на месте Икона.

Или после этого…

Когда наступает тишина.