Икс-30 рвёт паутину

Фан Тхук Динь протянул ему руку. Тот угодливо пожал её двумя, зная, что это человек, которого жалует Нго Динь Дьем.

— Только что я задержал типа, который выступает против президента Нго, открыто поносит государственную власть и расхваливает Вьетминь. Он решил связаться с Вьетминем, чтобы вести подрывную деятельность. Хочу передать его вам, полковник, до того, как доложу об этом президенту.

— Отлично! Оставьте его мне! — воскликнул Нгуен Нгок Ле. — Я немедленно допрошу его сам. — Он стиснул в кулак свои толстые и крепкие пальцы. — Ишь, смельчак какой, задумал идти против президента Нго, ругает государственную власть… Решил связаться с коммунистами! Какой бы он ни был смельчак, под током заговорит по-другому…

— Вот свидетельство, которое он не сможет отрицать. — Фан Тхук Динь поставил магнитофон Шаня на стол. — Здесь записан весь разговор мятежника. Передаю вам это как вещественное доказательство… — Он включил магнитофон. Чем больше слушал запись Нгуен Нгок Ле, тем сильнее искривлялось его лицо. Челюсть его сделалась квадратной.

— Он у меня попляшет! — воскликнул он. — Я покажу ему!

— Я оставил этого типа в машине, — сказал Фан Тхук Динь, выключив магнитофон. — Пусть ваши люди, полковник, втащат его сюда. Он без сознания. Примерно минут через десять он начнёт приходить в себя.

— Да, да, — затараторил Нгуен Нгок Ле. — Если потребуется, то ведро воды быстро приведёт его в чувство.

— Поступайте, как считаете нужным, полковник. Нгуен Нгок Ле вышел вслед за Фан Тхук Динем. Поравнявшись с ним, он тихо спросил:

— Каково мнение президента и господина советника о нашей службе?

— Президент и господин Ню очень довольны вашей активной работой, полковник, и вашей лично, и заслугами полиции под вашим началом в целом, — ответил Фан Тхук Динь с важным видом.

— Прошу передать президенту и господину советнику, что я крайне признателен и буду с беспредельной преданностью выполнять все их приказы, — сказал просиявший Нгуен Нгок Ле. Он махнул рукой нескольким вооружённым полицейским, находившимся во дворе, чтобы те шли за ним. Приказав доставить Шаня в комнату допросов, он сказал Фан Тхук Диню на прощание: — Сообщите президенту, что я лично допрошу этого типа и завтра же представлю отчёт.

Машина Фан Тхук Диня снова затерялась в бурном транспортном потоке. Он направился в центр города и вскоре остановился у бара «Либерти палас». Пока он, как обычно, беседовал с Тхюи Ханг наверху, маленький чистильщик сапог, насвистывая, прошёл рядом с багажником его машины.

Утром следующего дня Шань сидел перед Лэнсдейлом и Чан Ким Туеном. На нём были разорванные рубаха и брюки, выпачканные грязью и кровью. Всё лицо было вздуто от синяков. Дышал он тяжело, и у него не было ни малейшего желания даже шевелиться. Изредка он лишь вскрикивал от боли… Лэнсдейл метался, как угодивший в западню тигр.

— Обезьяна, ведь ты же испортил всё дело! — кричал он на Шаня.

Чан Ким Туен смотрел на Шаня с жалостью.

— Фонг, отчего ты не сказал сразу же полковнику Ле о том, кто ты, и почему не позвонил нам? — спросил он.

— Разве он меня слушал? — простонал Фам Суан Фонг. — Я говорил. Он не верил. Магнитофон подвёл меня… Меня били, очень больно… Дохлая тварь! Они пытали электричеством, вливали воду в рот… Я погиб… Как больно! — Он поднял руку и потрогал челюсть, которая, казалось, была вся раздроблена. Не б силах сдержаться, он выплюнул на пол какую-то кровавую жижу.

— Тебя же тренировали, чтобы ты мог выдержать пытки, когда попадёшь к коммунистам, — сказал Чан Ким Туен как бы в утешение.

Фам Суан Фонг вытер рукой губы.

— Но разве меня тренировали, чтобы терпеть пытку электротоком? По-американски! — гневно воскликнул он.

Чан Ким Туен слегка скривил губы. Лэнсдейл, невзирая на вид и страдания Фам Суан Фонга, обрушился на него: