Иль Догхр. Проклятие Эмира (СИ)

— Тебе очень хочется, чтоб не смогла. Я понимаю…я бы на твоем месте тоже хотел, чтобы та, кого я люблю не испачкала руки в крови моего ребенка…

— Замолчи! Просто замолчи!

Нежная, хрупкая Вика не могла такое сделать. Не могла убить моих дочерей…и этот Заир. Чертов сукин сын. Сдох. Мать его.

— Смотри…он оставил записку.

Самир достал из-за пазухи мертвеца сложенную вчетверо бумагу, немного смятую, испачканную вытекавшей изо рта слюной смешанной с кровью. Он протянул листок мне и я дрожащими руками раскрыл его.

— Прочти ты…У меня, блядь, в глазах рябит!

— Она заставила меня. Из-за нее убил. Любил ее… и она говорила, что любит…Тварь, Сатана, Аллаена!

— Дай сюда! Я сам!

«Она заставила меня. Из-за нее убил. Любил ее… и она говорила, что любит…Тварь, Сатана, Аллаена!»

Нет! НЕЕЕТ! Она не могла! Она…не способна на такое. Кто-нибудь остановите этот адский шум в моей голове, этот дьявольский набат.

Самир вдруг подошел к трупу и разжал его кулак, доставая что-то оттуда. Потом посмотрел на меня и протянул ладонь. Затошнило и горло словно стало сухим и горящим. Я резко вздохнул, а выдохнуть уже не мог. На ладони Самира кусок ожерелья Вики. Словно он оторвал его.

Мы шли обратно к дому и оба молчали. Я не мог сказать ни слова, у меня отнялся дар речи. Я онемел. Только постоянно звучали в голове слова Аят.

«Папа…это сделала Аллаена…это она нас топила…папа…это она…»

— Он повесился?

Спросил сам не зная кого, скорее себя, чем Самира.

— Черт его знает пусть шакалы разбираются.

Так мы между собой называли ментов, которые кормились с нашей кормушки и делали все что мы хотим. Включая замятые дела об отрезанных кистях рук и пальцах.

— Или его повесили…

— Зачем?

— Чтоб мы не могли его допросить. Чтоб мы думали на нее…

— Ахмад!

Я повернулся к нему, сжимая кулаки и чувствуя, как мою грудную клетку буквально разворачивает от боли, как ее выкручивает наизнанку.

— Ты не хочешь смотреть правде в глаза. Она могла соблазнить Заира… и заставить убить для нее! А потом он повесился, когда понял, что его подставили!

— НЕ МОГЛА! НЕ МОГЛА!

Заорал я и схватил Самира за шиворот.

— Не могла! Ты ее не знаешь! Она…она муху не обидит, она собак моих жалеет, она…

— Она убила Асию! Не своими руками…но она это сделала!

Могла сделать. Да, могла. Могла, черт бы ее побрал!

И все же не могла. Это моя Вика. Моя. Я ведь думал, что знаю ее, выучил, понял за это время. И ошибся?

— Господин ибн Бей! Господин!

Навстречу бежит, задыхаясь начальник охраны, у него кровоподтек на лице и порезана щека.

— Они сбежали! Только что! Сбежали!

— Кто они?

— Азим и…и эта женщина! Аллаена!

Глава 27

— Она забрала все золото и украшения, что вы ей подарили.

Самир отодвигал ящики и закрывал их обратно. Потом повернулся ко мне. Я его не слышал. Я пребывал в каком-то диком состоянии, от которого у меня все тело стало ледяным. Мне было холодно. Изнутри. Я весь покрылся льдом, и он трескался вместе с плотью, заливая меня кровью с изнанки.

— Можно будет вычислить, когда попытается сдать. А она попытается. Им будут нужны деньги. Пошлю людей в каждый уголок, в каждый гребаный ломбард.

Я кивнул и подошел к комоду, невольно сгреб ее нижнее белье ладонью и поднес к лицу. Вот так пахнет предательство, такой запах носит разочарование и ложь. Я говорил ей, что убью ее, если она мне лжет. Я обещал ей страшную смерть. Ибн Беи никогда не бросают обещаний на ветер.

— Он мог ее заставить…увести насильно, — почему-то говорит мой голос. Я ему не верю. Но он говорит вместо меня.

— Ты видишь здесь следы борьбы?

Я ничего не видел. Я ослеп, как и моя единственная оставшаяся в живых дочь. Я просто не хотел даже думать о том, что она сама с Азимом. Не хотел представлять, как именно он ее уговаривал, как именно уводил. Что сказал и что она ответила. Как смотрела на него…А ведь один раз она уже это сделала. Сбежала с Рамилем. Разве это не точная его копия? Что если она меня обманывала тогда и я… я убил своего сына, соблазненного этой стервой, которая разыграла спектакль с насилием.

— Что узнали об Азиме?

— Нашли его двоюродного брата, с детства вместе. Прятался у своей троюродной тетки, жалкий наркоман, после того, как эти сбежали он закрылся в подвале и накачивался там коксом. Видать предупредили его, что искать будут. Значит заранее все продумали.

— Отведи меня к нему. Кажется, пришло время, когда ад спустится на землю.

Касим дрожал как лист на ветру, он все еще был под кайфом, но уже понимал, что в его жизни сейчас наступят очень болезненные перемены.

— Ахмад…Ахмад…, — запричитал Касим, когда его заставили опуститься на колени и несколько раз поклониться. Он ударился несколько раз головой о бетонный пол подвала.

— Где твой брат? Говори! Говори я сказал!

Я сгреб его за шиворот и поднял вверх на вытянутых руках.

— Ооон я не знаю, он пошел работать в ваш дом…он со мной давно не общается. К тетке только приходит. Она же вырастила его. Тетка его…мать моя.

А я по глазам вижу, что что-то знает, что что-то затаил внутри.

— Куда он ее увез?

— Кого? Кого увез? Я ничего не знаю! Не знаю!

— Знаешь, мразь! Говори!