Иль Догхр. Проклятие Эмира (СИ)

Он отрицательно качает головой, а у меня нет терпения. Я не хочу терпеть. Я даю волю зверю, чтобы он вырвался наружу, чтобы показал свои адские клыки и когти.

— Куда! Твой! Брат! Увез! Мою! Жену?

— Жену…вроде не было свадьбы… не знал о жене. О девке знал. Он приходил, рассказывал. Про девку из дома. Из большого дома.

Так в деревне называли мою усадьбу. Большой дом.

— Какой девке? Какой, мать твою, девке?!

— Он говорил, что она блондинка. У нее светлые волосы и голубые глаза, говорил, что она красивая и что вы…что вы от нее без ума, а она с ним. Она его выбрала.

Он лепечет, а у меня красная пелена перед глазами я его за горло схватил и к стене припечатал, нож достал и к его кадыку приставил.

— Имя ее называл?

— Не помню. Я не помню. Я под кайфом был. Он…он рассказыввл, а я нюхал и…не помню.

Провел острием ножа по его щеке так чтоб кровь потекла по шее.

— Я сейчас глаза тебе выколю, потом отрежу нос, потом язык, потом твой член… а потом твой анус разрежут и всунут твой член в твою жопу. Ты умрешь в адских муках, истекая кровью. Вспоминай…все рассказывай!

— Он…он ходил в дом. Приносил оттуда еду, деликатесы, деньги приносил. Матери отдавал.

— Где он с ней встречался?

— Ссс с кем? С шармутой?

Заскрипел зубами, когда он сказал «шармута» заскрипел так, что у самого скулы свело, поджалось все внутри, даже яйцо подтянулось к низу живота. За «шармуту» захотелось отезать язык. Потому что он вот так о Вике моей. О моей девочке…о той, за кем я с ума сходил, кто в себе ребенка моего носил.

— Она вроде как якобы к учителю ходила, там и встречались. Комната там была. Он так и рассказывал, что у учителя…он же сводня. Он деньги за это брал. Мужчины у него с падшими женщинами спали. Вот туда они и ходили. Кто поверит. Дом уважаемого человека. Я бы и сам не поверил, если бы Азим не рассказал.

— Что еще говорил?!

— Говорил работает…потом сказал, что произошло что-то и не может ходить больше. Сказал, что его шлюха заболела. ООон, он еще рассказывал, что она понесла от него. Что у нее ребенок его в животе был. Смеялся, говорил…говорил хозяин если бы узнал сдох бы от злости.

Я ударил ножом в живот и несколько раз провернул лезвие, потом резанул вниз. Под адские вопли Касима, под его дикие крики, выпускал ему кишки и смотрел в глаза, смотрел как из них уходит жизнь и представлял себе, что точно так же режу эту суку и ее ебаря. И когда-нибудь так и будет. Я найду его и заставлю эти кишки сожрать. А ее…я пока не знаю, что именно ждет ее. Я еще не решил.

— Зачем? Он мог знать куда они поехали!

— Ничего он не знал, а если и знал, то никогда не скажет. Не хоронить, не позволить хоронить. Собакам отдать, чтоб обглодали в пустыне.

— А с матерью что?

— Дом сжечь вместе со всем барахлом. Пусть убирается куда глаза глядят.

— Она его покрывала.

— И за это лишилась сына, дома и средств к существованию. Выживет — значит Аллах к ней добр.

Самир смотрел как я мою руки и нож от крови, как вытираю их о полотенце.

— Сжечь все дотла.

— Сожжем. А что ты будешь делать?

— Искать. Я переверну этот мир, но найду ее, переверну с ног на голову, поставлю вверх тормашками, но она будет валяться перед моими ногами… а я…

Я пока не знаю, что я с ней сделаю. Смерть это было бы слишком просто и глупо.

— Я…не могу поверить, что они это сделали вместе и…Аллаена убила твою дочь. Но это правда и она не только убивала, она изменяла тебе, она давно путалась с этим Азимом.

— За ней же смотрели мои люди! Я допрошу каждого из них, я выверну их наизнанку, но они расскажут куда именно ее возили.

— К учителю. Он же сказал тебе.

— Поедем туда, допрошу его. Пусть скажет кто приезжал к нему, с кем встречался Азим.

***

Я стоял посреди улицы и не понимал, где нахожусь. Все померкло. День сейчас или ночь. Кто-то знает? Дом учителя сгорел еще вчера ночью. От него остался один пепел. Погибли все даже собаки.

Самир допрашивал соседей, а я смотрел на пепелище и не мог понять, что со мной происходит, во что я превращаюсь, каким льдом обрастаю и ломаюсь на куски. Они уничтожили следы. Азим все продумал, все рассчитал. Нет никого, кто смог бы дать против него показания или сказать куда они поехали.

— Ахмад, Ахмад…вот сосед, он видел Азиима с женщиной.

Подтащил ко мне пожилого человека с палочкой, тот испуганно смотрел на меня, судорожно глотая воздух. Явно очень боялся.

— Его зовут Абдулла. Он говорит, что видел Азима.

— Что за женщина с ним была? Ты ее рассмотрел, Абдулла?

— Нет, она в хиджабе была. Невысокая, худая. Я… я только кольцо у нее на пальце видел. В виде цветка. Она ткань у лица придерживала, и я кольцо заметил.

Вместо воздуха в легкие попадает углекислый газ. Я не дышу, я задыхаюсь. Махнул рукой, чтоб старика увели. Меня почти не держат ноги. Они стали ватными. Я иду, а мне кажется, что стою на месте.

— Что ты сделаешь с ней, когда найдешь?

— Вначале найду и привезу в дом.

— Убийцу? Привезешь в дом ту, кто убила твою дочь!

— Я привезу ее в тюрьму, которая станет для нее могилой. Я сам буду и ее судьей и ее палачом. Никто другой не посмеет тронуть.

— Отдай ее полиции…отдай пусть люди разорвут на части.