Иль Мактуб. Судьба Эмира

— Что ты хочешь сказать? — мой голос стал слабым, почти шепотом.

— Всё не то, чем кажется, — его слова резонировали во мне, как эхо, оставляя за собой пустоту.

Я стояла, как парализованная. Хотела задать ещё один вопрос, хотела потребовать объяснений, но вместо этого медленно выдохнула. Он ведь ничего не скажет. Ахмад снова отвернулся и пошёл вперёд, оставив меня стоять перед руинами, которые внезапно стали отражением моего внутреннего состояния — разрушенного, обугленного и полного тайн.

— Пойдём, — бросил он через плечо, и мне ничего не оставалось, как следовать за ним.

Мы вернулись к машине в гробовой тишине. Я не задавала больше вопросов, но внутри меня всё кипело. Я чувствовала, что стою на пороге чего-то важного, но это «что-то» было так далеко, так недосягаемо, словно Ахмад нарочно растягивал это ожидание. Машина тронулась, и мы поехали обратно.

Глава 14

Ахмад всегда был человеком действия. В его мире не было места для сомнений, неуверенности или вопросов. Он знал, что хочет, и добивался этого с такой силой, что перед ним рушились любые преграды. Я чувствовала… я знала, что в прошлом у нас есть тайна. Ужасающая и жестокая. Иначе он бы давно рассказал бы мне обо всем. Каждый раз, когда он появляется в комнате, воздух становится другим. Более тяжёлым, насыщенным, словно вокруг нас невидимые искры, готовые вспыхнуть пламенем. Он больше не кричит, не требует. Он терпелив, внимателен. Его прикосновения стали мягче, слова — осторожнее. Но это не успокаивает. Это пугает. Сегодня вечером, когда он пригласил меня на ужин, я почувствовала себя загнанной в угол. Он не просто зовёт меня разделить трапезу, он выстраивает между нами мост, который я не знаю, хочу ли пересекать. Но что-то внутри меня дрожит, как тонкая струна, натянутая между страхом и чем-то более глубоким, чем-то, что я боялась себе признаться. Желание? Влечение? Любовь, которая не хочет умирать, несмотря ни на что? Ведь я любила его? Если родила ему двоих детей наверное любила.

— Ты выглядишь напряжённой, — его голос мягок, но я чувствую под ним железный стержень. Он всегда был таким — твёрдым, даже когда пытался казаться заботливым. Я отвожу глаза, стараясь не встречаться с его взглядом. Он знает, как меня читать, как проникать в мою душу. Чёрные глаза Ахмада — это бездна, в которой я тону. Иногда мне кажется, что в них можно увязнуть и не вернуться обратно. Как в Аду.

— Всё в порядке, — отвечаю я, ковыряясь в тарелке. Когда он так смотрит аппетит пропадает напрочь.

Мы ужинаем на террасе, вдалеке светится город, огни которого кажутся такими мирными и спокойными. Но мне не до этого. Я чувствую его взгляд на себе, он изучает каждое моё движение, каждый вздох. Ахмад привык получать то, что хочет. А я не знаю, чего хочу я.

— Я знаю, что ты не доверяешь мне, — его слова пронзают тишину, — Но я пытаюсь это изменить.

— Почему? — Слова вырываются из моих губ прежде, чем я успеваю подумать. — Почему ты так стараешься?

Он смотрит на меня так долго, что мне становится неуютно. В его взгляде нет ни капли привычной уверенности. На мгновение мне кажется, что он сомневается в себе.

— Потому что ты нужна мне, Вика.

Эти слова задевают меня, трогают сердце как будто кончиками пальцев. Нежно, осторожно, но я не хочу их принимать. Мне трудно поверить, что этот человек в ком-то может нуждаться.

— Мы с тобой — два разных мира, — произношу я, но он приближается ко мне. Его рука легко касается моей, и по телу проходит электрический разряд.

— Не говори этого. — Его голос становится ниже, он говорит почти шёпотом. — Мы не разные. Мы принадлежим друг другу.

Я отодвигаюсь, но он ловит меня за руку, не давая уйти. Его пальцы скользят по моей коже, и я чувствую, как внутри меня поднимается волна. Я ненавижу это чувство, ненавижу его за то, что он заставляет меня снова чувствовать.

— Не трогай меня, пожалуйста…— шепчу я, чувствуя, как теряю контроль.

— Но ты же этого хочешь, — он не отпускает. Его голос тихий, но в нём слышна уверенность. Он знает меня лучше, чем я сама.

— Нет! — Я пытаюсь вырваться, но он приближается, его дыхание касается моего лица, и я чувствую, как влечение разгорается внутри меня. Это ненависть, страсть и страх, смешанные в одном коктейле.

— Ты всё ещё боишься меня, — шепчет он, и его губы так близко, что мне кажется, он вот-вот поцелует меня.

— Да, — признаюсь. Я боюсь его, боюсь того, что он может сделать с моим сердцем, с моей душой. Но вместо поцелуя он отпускает мою руку. Медленно, сдержанно. Его глаза становятся холоднее, словно он принимает решение.

— Я никогда не стану брать тебя силой, Вика. — Его слова звучат, как обещание, но я знаю, что за ними скрывается нечто большее. – Но я постараюсь, чтобы ты попросила меня об этом сама…даже больше – чтобы умоляла…