Иль

Другой мужчина подошел к деревцу и, сорвав несколько цветочков, также положил их себе в рот. Скривившись в довольной улыбке, он оборвал несколько веточек и потянулся еще, но откуда-то сверху послышались гул и треск. Казалось, что поднялся ветер и теперь, блуждая меж ветвей, поднял жуткий шум. На человеческие головы посыпались оборванные листья и ветки. Здоровенная кленовая лапа угодила в двух родичей, что занесли свой топор над деревцем, да так, что те повалились один на другого. А еще одна «кленовая оглобля» накрыла собой того самого мужичка и сильно придавила его ноги, так что он только и делал теперь, что звал на помощь. Дерево, словно в гневе, закачалось и от корней до макушки еще сильнее заскрипело.

– А!-А!-А! Жги его! – завыл тот из придавленных, что сумел выбраться первым.

Из толпы в сторону клена полетел факел.

– Жги-и-и! – орала толпа.

– Смолу сюда! Смолой надо! – завизжала одетая в грязную овчину тощая тетка.

И вот уже огонь объял весь ствол и, подгоняемый ветром, стал быстро взбираться вверх. Со стороны казалось, что ветер разносит по поляне белые цветки с того маленького деревца, но это был пепел. Опьяненные соделанным, люди прыгали и плясали вокруг огромного костра.

Аллая смотрела туда, в центр поляны, где возвышался обугленный ствол некогда цветущего клена. Рядом, прислонившись к нему, готовое рассыпаться в любой момент, дрожало почерневшее маленькое деревце. «Это же моя сестра… Сестра… Латель…» – вдруг мелькнуло в голове Аллаи. Она резко закрыла лицо руками.

Как больно!.. Еще никогда прежде ей не было так больно. Ее глаза на мгновение как будто оказались в печи, в них словно плеснули оловом. А потом мир померк.

Разом в небе все пришло в движение, и стаи птиц, сорвавшись со своих гнезд, как гигантская волна во время бури, взмыли ввысь и черным на черном закружили, закрыв собою звезды. В лесу жутким многоголосьем завыли звери, деревья закачались и страшный стон пошел вокруг.

Пламя, разгоревшись с новой силой, поползло по поляне, пожирая сухую траву. Людей охватил ужас; падая и толкая друг друга, они бросились к тому месту, где стоял оседланный Аллаей бык. Никто не оглянулся, когда упавшая тетка в панике пыталась сорвать с себя предательски налипшую к ее овчине сухую траву. Она вопила и извивалась, стараясь противостоять медленно пожиравшему ее огню.

Птицы, сделав новый виток в черном небе, с тысячеголосым криком стали падать на бежавших, впиваясь маленькими клювиками в их головы, руки, тела, затем взмывали вновь и снова атаковали.

Еще долго горел лес. Дым заволок округу, и мир погрузился в смрад. Верховые пожары докатились до самых дальних охотничьих селений, уничтожив их без остатка. Домашний скот обезумел от страха, и над землей несся леденящий душу животный рев. Уцелевший при пожаре лес окаменел. Охотники, спасаясь от гнева природных сил, от лица света, проклиная все и вся, ушли далеко-далеко в норы, под землю. Так здесь погубили любовь.

Гнездо, Закрай

Закончив свой рассказ, Ив выдержал паузу и посмотрел на дорогу:

– Скоро Гнездо. К заходу солнца будем на месте.

Мертвый лес закончился. Теперь перед путниками открывался еще более странный пейзаж – дорога ползла меж болотных кочек, удивляющих своими несуразными размерами. По правую сторону стояли сплошь обугленные и выше человеческого роста. По левую расположились рыжие, казавшиеся еще более огромными, чем те, что справа. День медленно уходил, и вдруг, непонятно откуда, на дороге стали появляться люди. Они буквально заполонили дорогу, и их лица то и дело возникали прямо перед повозками. Среди них объявились чумазые детские мордахи. Не видя для себя никакой угрозы, дети вконец осмелели, и вот они уже среди обозчиков. И уже скоро их грязные ручонки протягивали чужеземцам жирных болотных жаб. Вероятно, предполагался обмен. Томление было недолгим. Еще немного, и несколько из квакающих обитателей болот под хохот все тех же сорванцов были прицельно брошены в пришедших из Иля. А следом из-за кочек вынырнули две тетки и, ухватив одного из мальчишек, стали безжалостно лупить его палкой. По округе прокатился детский рев. Детвора разбежалась, а после какие-то люди окружили обоз. Вцепившись в повозки ручищами, обитатели кочек поволокли их за собой.

Их становилось все больше и больше. Ни Роха, ни его товарищи не могли справиться с этой стихией. Все они оказались во власти толпы, бурлящей, как вскипевшая вода, и все их усилия отогнать людей от лошадей и повозок оказались тщетными. Менялись руки, но неизменным оставалось одно – их цепкая хватка.

Роха огляделся. Он искал Ива. Тот ехал чуть в стороне от толпы и, казалось, был безучастен к происходящему.