Ила

Канатные дороги, на которых Мария захотела прокатиться, оказались закрытыми из-за неблагоприятной погоды. Температура воздуха настолько упала, что даже не было смысла снимать номер в гостинице, где трудно согреться из-за прерванного потока электричества со стороны местных органов управления. Наши руки начинают замерзать и ноги уже с трудом наступают на остывшую землю. Сквозь тонкую подошву я ощущаю каждый мелкий камень и углубления на асфальте, на которые болезненно становиться наступать. Мне кажется, что моя обувь стала бумажной. Я оглядываю низ под ногами и убеждаюсь, что я также в кедах с резиновой подошвой.

Больше мы не стали задерживаться в этих облачных горах и решили вернуться домой – в Нью-Дели.

Уже стемнело. В этой густой и мрачной темноте дороги едва видны. Слабые очертания растительности или построек попадаются реже по мере отдаления от гималайских деревень. Наш автомобиль, кажется, будто едет ниоткуда в никуда. Помимо наших фар дорога освещается лишь редкими встречными машина и машиной движущейся позади нас.

В нашей машине очень тихо. Утомленная от горных прогулок Мария, заснула на заднем сиденье. На этот раз я села на переднее пассажирское сиденье, рядом с водителем. Джеймс почти не говорит со мной. Он ведет машину с точной внимательностью и повышенной бдительностью, которые выдают его напряженные брови и увеличенные зрачки. Он явно устал не меньше, чем Мария. Его организму необходимо отдохнуть. Два дня в пути за рулем, долгие пешие прогулки и к тому же вечернее субботнее мероприятие в родительском доме в честь праздника «Дивали», достаточно заметно отразились на его человеческом лице, оставив темные следы под глазными впадинами.

– Ты в надлежащем состоянии для того, чтобы довести машину до города? – спрашиваю я его тихим голосом, чтобы бестактно не разбудить Марию. – Остается еще пять часов пути до Нью-Дели.

– Ты сомневаешься в моих способностях водить машину? – он приподнимает бровь и широко раскрывает глаза, которые до этого момента периодами прикрывались. Сделав глоток кофе из емкости, которую достал из кармана своей водительской двери, Джеймс энергичнее нажимает на педаль акселератора. – Машина позади нас следует за нами довольно давно, – добавляет он, не отрывая взгляда с зеркала заднего вида.

Я вглядываюсь в обзор бокового зеркала, на котором виднеются лишь две включенные фары ближнего света.

– Не думаю.

– Мы проехали достаточно много поворотов и развилок, – говорит он тихо, словно самому себе. – Он не меняет путь.

– Его пункт назначения идентичен с нашим, – утверждаю я.

Это не повод думать о слежке. Мы ведь следуем по земле на асфальтной трассе, а не воздушной, где можно применять более свободное движение, не следуя одной цепью.

– Он придерживается одинакового расстояния. Он ни разу не сменил скорость, обогнав или отстав от нас, – продолжает он разглядывать машину в зеркале заднего обзора. – Есть один способ проверить это.

– Какой?

– Я остановлюсь и выйду поразмяться. Проверим, что сделает он. Если он не следует за нами, то он проедет мимо.

– А если следует?

– Значит, он предпримет неожиданные действия.

– Хорошо.

Джеймс напрягает свое зрение, приблизив брови к переносице и нагнувшись ближе к лобовому стеклу в темную бездну. Он, аккуратно подъезжая к обочине по левой стороне, останавливает машину на пустынном краю. Вокруг очень темно. Весь обзор скрыт жуткой ночной чернотой. Здесь даже отсутствуют уличные фонари, которые мои глаза привыкли видеть везде и ослабились в четком зрении. Мои ноги начинают подкашивать, и перед глазами мутнеет весь обзор. Кажется, я начинаю ощущать страх. Я не боюсь машины, следующей позади нас, на которой может оказаться «отрицательный» человек или просто проезжий. Я больше боюсь того, что может оказаться в этом темном пространстве под открытым небом. Мне кажется, что кто-нибудь может неожиданно выскочит из черного мрака и расплавит меня каким-нибудь нэлским оружием. На Нэлруге хоть и мрачно, но из-за естественного небесного освещения, обстановка выглядит мягче, чем в данной толи пустыне, толи все еще в горах.

– Оставайся в машине! – говорит он.

– Хорошо, – вновь отвечаю я.

Следовавшая за нами машина не позволила нам долго ожидать себя. Это оказывается поддержанная машина местного производства темно-синего цвета. Догнав нас, автомобиль вдруг проезжает мимо с неизмененной скоростью. В ней слишком темно для того, чтобы разглядеть человека, сидящего за рулем. Но мое зрение, еще недостаточно приравнявшееся к человеческому, позволяет мне заметить, что это женщина. Ее черные длинные волосы распущены так, что скрывают все лицо. Ее возраст или принадлежность невозможно определить из-за ее одежды, прикрывающей ее руки и шею. Но одна деталь все же замораживает мое внимание. Ее силуэт. У нее необычайно привлекательный профиль, который надежно запомнился мне. Я видела ее раньше. Я видела ее на Нэлруге. В лесу. В тот самый момент, когда обнаружила включенный хэйво. Образ этой женщины до мельчайших изгибов совпадает с той, которая спасла меня от нэлских охранников.