Иланг-иланг (СИ)

   За ней погнался мананангал, Амрита кричала "Фас!", но София была быстрее, и призрак вернулся ни с чем.

***

   Посовещавшись над бездыханным Артуром, решили его простить и оставили приходить в чувства, снабдив подушкой и одеялом. Когда он очнулся, то увидел, как Амрита, на полу среди осколков, обнимает сидящую рядом Дивьяни и говорит: "Какая ты храбрая", Ахмад и Мария выдёргивают из Оксаниной спины стекло, Оксана невозмутимо объясняет Итану, что это побочный эффект от клинической смерти, а Кэти - в рубашке Ахмада - кружит по комнате и восклицает, что когда-нибудь обязательно покорит Болливуд, только не в качестве актрисы (все возможные кастинги она уже завалила), а в качестве сценариста: какой сюжет для хоррора!

   Потом выяснилось, что вся охрана валяется на веранде и не подаёт признаков жизни. Рядом виновато топтался Жуан:

   - Я только хотел сигаретку стрельнуть. А они сразу все попадали.

   Мария проверила пульс:

   - Они ещё живы. Вызываем "Скорую".

   - Кого понабрал Чандрасена... - проводил взглядом неотложку Итан. - Надо было на Адитью соглашаться. Сикхи - народ покрепче.

   - Не знай, не знай, - возразила Дивьяни. - Лишились бы сейчас элитного отряда. Да мы и сами неплохо управились.

   Они обнялись.

   - Ты ведь знаешь, - сказала Дивьяни, - ты всегда был для меня больше, чем другом... Ты мне как брат. Поэтому сейчас, когда наконец всё закончилось, я прошу тебя благословить мой брак.

   - Ничего себе новости. И давно ты собралась? Кому такое счастье?

   - Амрита, подойди сюда, - Дивьяни одарила нежным взором горничную. - Вот моя невеста... Ну чего смотрите? - одёрнула она туристов. - Да, я по девочкам.

   - То есть поездка в Голландию состоится, но по другому поводу? - уточнил Итан.

   - В смысле, по другому?

   - Ну-у... вот так.

   - Ага! Я же говорила.

   Вернулась из гостиной Мария.

   - Там у нас опять гости. Прокурор столичный к нам пожаловал. Говорит, изучил иск, лично хочу побеседовать. Сейчас морали читать будет.

   С веранды все проследовали в гостиную. Итан и Дивьяни обсуждали, как бы так вежливо намекнуть, что господин прокурор зря приехал.

   Но господину прокурору было не до апелляций. Он стоял у камина и изучал фотографию танцовщицы фламенко. И вспоминал, не та ли это зеленоглазая красавица, что каждый вечер стучала каблучками по набережной Панаджи, а под пяточками несла нектар и амброзию, которые, видно, и заставляли её так легко порхать.

   - Откуда у вас это фото? - без предисловий спросил он.

   - От матери, - кратко ответил Итан. - А вас почему это интересует?

   - Странно, я думал, единственная фотография у меня, - пробормотал себе под нос почтенный седовласый прокурор. - Просто праздное любопытство, не обращайте внимания. Так, собственно, о чём я... Да, а какого вы года рождения?

   - Итан, - процедила сквозь зубы Дивьяни, - ты понимаешь, что всего два слова - и мы можем вообще не париться на закон? Всего два слова. "Здравствуй, папа". "Я всю жизнь тебя искал". "Я очень по тебе скучал". Давай, ты справишься. Я в тебя верю...

   Артур дёрнул Оксану за руку:

   - Вот теперь мы точно лишние. Пойдём.

***

   От воды тянуло холодом. Сезон дождей приходился на лето и смягчал жару, но сегодня он, кажется, перестарался. Оксана не мёрзла, но такой пейзаж навевал уныние и воспоминания о русской "зелёной зиме" из анекдота. Девушка ёрзала на скамейке на палубе парома, то и дело пиная чемодан под сиденьем и оглядываясь на отдалявшийся берег.

   Артур разговорился с соседкой в соломенной шляпе. Оксана мысленно пожимала плечами: ей было наплевать.

   Она склонилась над телефоном - и тут же сунула его в карман. Да в конце концов!

   Оксана выволокла чемодан из-под скамейки, вцепилась покрепче в рюкзак и стала пробираться к парапету.

   Пообступав и попереехав ноги всем пассажирам, имевшим несчастье сесть ближе к корме, чем она, Оксана перепрыгнула через ограждение, почертыхалась, пытаясь перетащить через него чемодан - и так и бросила багаж на палубе.

   Подняв холщовый рюкзак на вытянутой руке - прыгнула в мутно-белую воду.

   Грести было неудобно, и в какой-то момент Оксана пошла по дну. Пару раз она наступила на хвост водяной змее, разогнала рыб, чуть не поцеловалась с медузой, но препятствия не пугали её. Всё это были мелочи, не стоящие внимания.

   Перед глазами сквозь молочную взвесь прорисовывался мрачный барочный фасад с живой гаргульей на фронтоне. Вот где она чувствовала себя как дома. Впервые почувствовала - с тех пор, как её насильно лишили вечного покоя. И поняла, что должна обладать этим домом. Интересно, если она продаст обе квартиры? Курс индийской рупии вроде один к одному... В деньгах она не потеряет. Если, конечно, хозяин измерит цену в рупиях. И если вообще согласится.