Или я сейчас умру от счастья

Юлия тогда и вправду будто сбросила кандалы. Мать ждала, что она снова выйдет замуж, но с личной жизнью не задавалось. Юлия все время сравнивала ощущения с тем диким, сумасшедшим романом и понимала, что такое больше не повторится. Очень скоро она стала бабушкой. Не по факту рождения внучки, а по внутреннему состоянию. Юлию устраивал новый статус – она могла смотреть на ситуацию будто со стороны. Ее это забавляло. А потом и единственная дочь родила Юлии Викторовне внучку. Не долгожданную, а скорее неожиданную, что тоже часто случается, но всегда прощается. И Юлия Викторовна наконец обрела спокойствие и даже подобие счастья – ее внутреннее состояние полностью совпадало с социальным статусом.

Неожиданно ей стал оказывать знаки внимания приятный мужчина, на вид – под или даже за шестьдесят, но поджарый, ухоженный. Не молодящийся, а именно в хорошей физической форме. Он оказался умным, с чувством юмора. Адвокат. Забирал из школы младшую дочь, от брака с молодой женой. Из ни к чему не обязывающей вежливой беседы выяснилось, что в предыдущем браке он счастливо прожил двадцать пять лет и развелся ради новой любви. В первом браке дети выросли и уже сами стали родителями. Этот мужчина, Юрий Иванович, забавно и легко рассказывал Юлии Викторовне про детей, внуков, про любимую младшую дочку Сонечку – подарок судьбы на старости лет. После недолгого периода взаимных реверансов и милых коротких разговоров, чтобы скоротать ожидание, Юрий Иванович пригласил Юлию Викторовну выпить кофе. Как-нибудь. Можно завтра. В соседней со школой кофейне. Да, там отвратительный кофе, но все же. Какая, в сущности, разница? Можно встретиться пораньше и спокойно пообщаться. А потом забрать детей.

– Зачем? У вас же молодая жена? – искренне удивилась Юлия Викторовна.

– Да, она прелесть, просто чудо. Замечательная. Но глупая, вы не представляете. А мне так хочется поговорить на равных, что ли, – признался Юрий Иванович.

– Вы не боитесь? – вдруг решила пококетничать Юлия. – Там все мамочки собираются и сплетничают. Вдруг мы привлечем излишнее внимание?

– Совершенно не боюсь, – рассмеялся Юрий Иванович. – Меня все считают дедушкой Сонечки и разве что через дорогу не предлагают перевести. Ну а вы, как я понимаю, простите, если выскажусь некорректно, – бабушка. Молодая и красивая, но все же бабушка. Так что мы с вами идеальная пара. Молодые мамы скорее предположат, что мы обсуждаем пенсию, рассаду для огорода и ужасные современные нравы, чем заподозрят роман. Они же убеждены, что после тридцати жизни нет, тем более секса. Так что я за свою репутацию спокоен.

– Вот, даже не знаю, радоваться вашей экспертной оценке или огорчаться, – улыбнулась Юлия Викторовна.

– Простите, я не хотел вас обидеть или задеть, – тут же всполошился Юрий Иванович. – Я очень хочу с вами встретиться на другой территории и просто поговорить. Мне приятно быть с вами, разговаривать, шутить. Да, возможно, это поколенческое. Мы с вами говорим на одном языке, у нас одни культурные коды, общий бэкграунд. С моей женой… Она молода и многого может не знать, не помнить в силу возраста. Я иногда произношу фразу из фильма, а она смотрит на меня как на ненормального. Я пытался показать ей свои, наши любимые фильмы, давал послушать музыку, которая переворачивала наше сознание, а в ответ – тишина, гулкая. Она не понимает. Говорит, что не смешно, глупо.

– И что? Вы не хотите почувствовать себя Пигмалионом? – рассмеялась Юлия.

– Вот! – воскликнул Юрий Иванович. – Об этом я и говорю! Моя жена, юная, прекрасная, добрая, мать моей любимой дочери, не знает, кто такой Пигмалион! А Галатея для нее – название салона белья! Понимаете, о чем я? Пожалуйста, давайте я угощу вас мерзким кофе, и мы просто поговорим.

– А ваша бывшая жена? Та, с которой вы прожили столько лет… Разве вы не можете поговорить с ней? – уточнила Юлия Викторовна. – Наверняка у вас есть общие культурные коды.

– Она на меня обижена, – признался Юрий Иванович. – С детьми я общаюсь, конечно, с внуками вижусь. Реже, чем хотелось бы. Но с женой давно не виделся и не разговаривал. Дети понимают, не сталкивают нас лбами. Графики визитов установили – если она собирается проведать внуков, то я не еду. И наоборот. Она меня не простила. Да, я подлец, последняя сволочь, но ничего не мог с собой поделать. Мне казалось, жизнь проходит мимо. Просто хотелось жить – страдать, переживать, снова почувствовать себя отцом. Добиваться женщины. Да, это пошло, жалко и банально. Я скатился до банальщины и счастлив. Честно, я очень счастлив. У меня прекрасная, красивая жена. Чудесная дочь. У меня сердце заходится, когда я ее вижу. И я благодарен жене за то, что она подарила мне ребенка.

– А к жене, которая подарила вам старших детей, прожила с вами столько лет, сохраняла брак, воспитывала, лечила, вас терпела, вы не испытываете благодарности?