Или я сейчас умру от счастья

Нинель с каждым днем все глубже погружалась в свой мир, в котором не находилось места ни для живых, ни для мертвых. Она начала разговаривать сама с собой, и эти монологи могли длиться часами. Обвиняла мужа в том, что он дал ей троих сыновей и не дал ни одной девочки. В том, что умер и оставил ее одну. Нинель упрекала покойного мужа во всех грехах – он не дал рожденным от него сыновьям мужской силы, передал лишь слабости. Нинель говорила, что им с Мерабом нельзя было заводить детей, ведь в них будет течь дурная, больная кровь мужа. Нинель кричала, что ее брак принес ей одни несчастья, что она прожила бездарную, бессмысленную жизнь, в которой не припомнишь ничего светлого – одни болезни и страдания. Предательства и потери. И теперь она осталась одна. Роберт? Ее младший нежданный сын, зачатие которого вызвало скорее удивление, чем радость? Нет, он никогда не был для нее долгожданным и самым любимым «последышем», скорее наказанием. Ведь она была уже немолода, чтобы рожать ребенка. Позор – рожать в том возрасте, когда внуков надо нянчить. Да и не хотела его вовсе. Откуда силы взять на еще одного ребенка? Роберт из этих материнских монологов узнал, что лишь Зураба мать любила всем сердцем и душой, всем своим существом. Лишь его с трудом отрывала от груди, продолжая кормить, когда сыну уже исполнилось два года. И именно Зураб должен был стать материнской надеждой и опорой. Но он умер, и в его смерти Нинель всегда винила мужа. Ведь в его роду именно мальчики умирали от странных и страшных болезней. В семье Мераби имелись сумасшедшие, шизофреники и самоубийцы. Вся гниль рода передавалась по отцовской линии и лишь сыновьям, не дочерям. И вся кара за грехи мужниного рода пала на голову Нинель – старшего не уберегла, среднего тоже. Как мог ее Зураб заболеть легкими? Никто не болел никогда. Сколько врачи ни убеждали Нинель, что наследственность в этом случае ни при чем, она осталась при собственном мнении – в смерти старшего сына был виноват муж, его род. Думала все, расплатилась. Оказалось, нет.

Серго был вымученным ребенком. Выстраданным. Нинель не могла забеременеть несколько лет, которые для ее мужа превратились в ад. Нинель после Зураба потеряла двух детей в утробе – выкидыши случались на поздних сроках. Она хотела родить. Любой ценой. Один-единственный раз Мераб посмел сказать, что она делает это для себя, больше ни для кого. И ребенок, если и будет зачат, не станет счастливым. Ведь счастливыми становятся лишь желанные дети. А на этого еще не зачатого ребенка Нинель уже возложила миссию. Нинель тогда перестала разговаривать с ним, и супружеский долг стал в их семье именно долгом. Ничем большим. И когда забеременела, она отправила мужа спать в другую комнату. Чтобы вынашивать ребенка в полном покое. После этого Мераб построил террасу, поставил на ней огромный стол, на котором чистил фрукты и овощи. Сидя за которым спустя годы и умер.

Про отца Роберту рассказывали не только братья, но и тетя Ника.

– Знаешь, я помню один случай. Кети была маленькой, годика два, – рассказывала тетя Ника. – Твой отец тогда очистил черешню от кожицы и принес мне, чтобы я дала своей дочери. Представляешь? Он очистил целую тарелку черешни не только от косточек, но и от кожицы. И каждая ягодка осталась целой. Я чуть не плакала над этой тарелкой. А Кети с тех пор требовала только такую черешню – без кожицы. И твой отец ей чистил и приносил. Не только черешню, но и другие фрукты – вишню, яблоки, персики, нектарины. Кети ела только без кожицы. Даже огурцы и помидоры всегда чистила.

– Я тоже огурцы всегда чищу. Меня Кети приучила, – ответил Роберт. – И яблоки, как она, на дольки режу.

Роберт был зачат случайно. Нинель возмущалась тем фактом, что не ждала, не хотела, а вдруг так случилось. Младшего сына она носила легко, что тоже вызывало у нее неприятие и возмущение. Почему в первых двух беременностях она страдала, а в третьей порхает, как молодуха? Роберт легко родился и не доставлял никаких проблем, пока был младенцем. И Нинель не переставала удивляться – что за ребенок? Спит, ест, не плачет. Разве ребенок не должен капризничать, доводить мать до истерики и страданий? Роберт даже грудь сосал так аккуратно, что Нинель не мучилась трещинами, как с первыми сыновьями. Но и этот факт не приносил ей радости, лишь недоумение.