Илья и черная вдова

– Случилось плохое, птичка. Самое худшее, что с мужиком только может, да ещё в такой момент. Жена его предала. Да не просто, а с самым подлым подвывертом, гадина такая.

– Это как?

– А развелась она с ним, пока он по госпиталям валялся. И мужика себе нашла забугорного и с ним валить собралась из страны. Обрыдла ей нищета наша, видишь ли. И дочку ещё забрать собралась, за тем с ней вчера вечером и прилетела из дому. Илюха обрадовался – думал, наконец навестить примчались, хоть и с опозданием. А эта стервь поганая даже из машины не вышла, пряталась, ребенка одного к нему послала. Просить бумаги подписать на выезд. А та и просила, наученная ведь. Мол, отпусти, папочка, у меня там перспективы, учеба престижная, дом большой красивый, жизнь достойная, а тут один мрак. Илюху к месту и приморозило, дажė с койки встать не смог мужик. Бумаги не глядя подмахнул, мелкая его в щеку чмокнула и усвистала, а он как лег лицом к стене, так и лежит с того времени. Они же с этой его Наташкой со школы ещё гуляли, сразу после нее и поженились и дочку прижили. Он у нас кремень, ңалево и не глядел никогда, дурень такой. А если бы глядел, все сейчас легче было бы. Ну, Иннуш, не плачь, птичка. Илюха крепкий и это сдюжит, мы рядом тем более. Сегодня вечерком, как врачи да начальство домой отбудут, закатим посиделки чисто мужицкие, и завтра оживать начнет, вот посмотришь.

Οн пропуcтил меня, уходя по коридору, а я, живо утерев глаза рукавом халата, проскользнула внутрь и прилипла глазами жадными к широченной спине мужчины, при виде которого с самого первого взгляда у меня земля из-под ног ушла.

Много чего в нашем мире сказано-написано о любви с этого первого взгляда, но только ничто из этого, услышанного и прочитанного мною в достатке, не подготовило меня к этой встрече.

Шла себе неделю назад, как обычно, матери на работе нелегкой ее помочь, как сто раз до того, солнце июньское глаза слепило, да так, что налетела на резко повернувшего на аллею мужчину, не заметив его вовремя. Чуть не упала назад, но он подхватил сразу под оба локтя, прижав на секунду к своей груди. Я испуганно вскинула голову, открыв рот извиниться, да так и обмерла, нарвавшись на взгляд его темных-темных глаз. Боженька, прости мою душу грешную, которая, показалось, в тот момент прямиком в рай и рванула, что же это за глаза! Он и полсекунды, наверное, в мои не смотрел, а почудилось – всю меня прежнюю досуха выпил, а вместо того собой до краев заполонил.

– Извините меня неуклюжего, – пронесся ожогом по моим обнажившимся для него нервам его голос, и мужчина отступил. Забирая у меня все и сразу: взгляд, прикосновение, аромат, что вдохнула и не выдыхала за время этого мимолетного контакта. Обездолил совершенно и, не заметив даже этого, пошел дальше.

А я стояла истуканшей и пялилась ему вслед так неотрывно, что он, видать, почувствовал это и обернулся. И только тогда я и заметила жуткие свежие, недавно зажившие шрамы у него через все лицо и на горле, как если бы кто-то…

Ахнула, невольно в ужасе прикрыв ладонью рот чисто по-бабски, а он нахмурился, отвернулся и похромал по аллее гораздо быстрее.

А я с того времени ни единой ночи тoлком не спала, только веки прикрою – и снова во взгляде его купаюсь, что был исключительно моим, пусть и считанные мгновения, но был же. У меня и в первый раз с Денисом так не было. Влюблены были, и голова кругом, и ночами вертелась, и от поцелуев все обмирало и полыхало. Но такого…

Мать меня насчет работы официальной в центре уговаривала и раньше, я колебалась, а тут чуть не бегом сама была готова. И конечно, узнала сразу, что зовут моего темноглазого Илья Горюнов, майор из горячей точки. Пострадал, сказали, сильно, в плен к боевикам попал с сослуживцами, там издевались и казнить хотели. Но в последний момент их как раз Яков Петрович и вытащил, нарушив какие-то там приказы командования. За то их все по-тихому и отправили в отставку, ещё пока долечивались. И что женат Илья, я узнала. Да только какая мне разница? Я же ни на что и не претендовала, мне на него просто смотреть мельком и издали было достаточно. У меня в эти моменты словнo душа оживала, отчаяние давнее просветлялось, а что там с моим телом творилось, особенно ночами наедине с собой, - то никого не касается, и оно только мое. Трогать чужого мужа – грех, а мечтать, не приближаясь, ктo же меня за такое упрекнет?

Я протерла полы во всей палате и к его кровати подкралась на цыпочках. Заглянула на лицо и отшатнулась, увидев, что глаза у него открыты. Помялась с ноги на нoгу, вытерла дрожащую ладонь об халат и коснулась самыми кончиками пальцев его плеча.

– Илья, все будет у вас хорошо! – выпалила и испугалась.