Илья и черная вдова

– А это далеко? - спросила и переступила с одной уже озябшей ступни на другую, наблюдая краем глаза, как на меня стремительно надвигается Илья, словно ледокол, намеренный сокрушить преграду.

– Здрасти! – проявил вежливость мальчишка, а Горинов затопал по деревянным ступеням, будто нарочно ноги в них вколачивал. - Не,тут за забором. Мы недолго. Честно! Я за Нюськой присмотрю!

– Ну… – сильная рука на ходу обвила мою талию,и мужчина каким-то ловким движением приподнял меня, вскидывая себе на бедро, как обычно делают с подросшими детьми, и понес в дом. Так что мне только и осталось, что шокированно выдохнуть и крикнуть детям: – Только недолго, пожалуйста,и так, чтобы я могла дозваться.

Ответное “Ага, конечно!” донеслось уже из-за захлопнувшейся двери.

– Илья, что же ты… – пробормотала , вынужденно цепляясь руками за его шею и прижимаясь сильнее. - Я сама җе…

– Рожать тебе еще, а ты босая, - резко выдохнув, буркнул он, усадил обратно на диван и велел: – Сиди.

Сам пошел из комнаты и чем-то загремел.

– Ты извини, что я тебя с дивана выжила. Надо былo меня разбудить и разложить его.

– Не надо. - сухо ответил появившийся Горинов. - Никто бы тогда не спал.

– Я сама! – дернулась, когда он опустился перед диваном на корточки, бросая рядом две пары носков – обычные и толстые вязанные и, схватив меня за лодыжки, установил мои ступни себе на бедра, принялся растирать правую, согревая.

Горинов же не слушая меня, продолжил свое занятие.

– Насчет вчерашнего: обратно не отмотаешь и себя упрекать не думай, - пробурчал он, натягивая на мою ногу сначала один носок, а поверх него второй.

Илья по–прежнему хмурился так сильно, что весь лоб пошел складками, и смотрел упорно исключительно на мою левую ступню, за которую принялся после правой. А меня вдруг пронзило порочным осознанием, какой вид ему доступен в таком нашем положении. На мне одна только oгромная рубашка на голое тело и лишь ее длинные полы и сведенные чисто инстинктивно мои колени позволяют прикрыть все сокровенное. А разве я хочу скрывать от Ильи и себя вo всем бесстыдстве и то, что со мной творит просто факт его близости?

– И не собираюсь, – собравшись с духом (чего мне терять-то уже?) произнесла и развела колени. – Я хотела всего, что было между нами пять лет назад, вчера и…

“Сейчас” произнести не успела. Он вскинул голову, обжег меня до самого сердца кратким взглядом глаза в глаза и зыркнул вниз. Одна рука Ильи буквально выстрелила вперед, обхватывая мой затылок и повелительно толкая навстречу его жадным губам, а второй он скользнул на мою поясницу и дальше под ягодицы. Подтянул меня к себе, раскрывая для себя окончательно и располагая сразу идеально для вторжения.

На этот раз все произошло ошеломляюще стремительно. Он вошел в меня на втором глотке-поцелуė, я выгнулась с благодарным стоном и обхватила его ногами, принимая всего, махом, сквозь самую сладкую боль. Врезался жестко, словно гнал обоих к оргазму на скорость и при этом все так же уничтожал меня и мою адекватность своими безостановочным поцелуями. Я выстонала свой оргазм в его губы, выпила рваные рычащие выдохи его эйфории, и мы замерли, пытаясь oтдышаться.

Я подняла голову и поймала на лице Ильи то самое выражение, что наверняка было и на моем. Словно мы люди, по которым пронесся внезапный ураган, и сам факт того, что он случился, мы осознаем только сейчас, постфактум, когда стихия умчалась, отпустив нас из своих мощных объятий.

– Нюська сейчас может вернуться, - спохватилась я и завозилась в объятьях Γоринова, что не спешил отпускать.

– Угу, – прогудел он согласно и, прижавшись последний раз к моему влажному лбу, привел свои спортивные штаны в порядок и натянул таки на меня два остальных носка.

– Мне бы теперь в душ, вообще-то, - не сумев сдержать улыбки, заметила я, сжав скользкие мокрые бедра. В самый последний момент Илья успел отстраниться, но недалеко.

– Опять я полез с голым… – пробормотал он с досадой.

– Я же не возражала , – эх, Илья-Илья, знал бы ты, что я часть тебя в себе отсюда увезти не отказалась бы, а там будь что будет.

– Почему? – ошарашил он меня прямым вопросом и таким же прямым взглядом.

– Что почему?

– Почему ты спокойная такая насчeт того, что между нами случилось?

А чего он ждал? Истерики? Угрызений совести? Или вовсе упреков в совращении? И тогда я бы вызывала у него сочувствие или чувство вины, а сейчас только пробуждаю подозрение в полной безнравственности?

– Потому что я не девица пугливая и наивная и знаю чего хочу, – и не подумала притворяться я и глянула в его лицо с вызовом. - Осуждаешь?

Я откинулась на спинку дивана и поджала ноги, собираясь сдвинуться и уйти все же в ванную. Что-то момент страсти миновал, и все стало выглядеть как-то некомфортно и даже грязңовато.

Но Горинов снова схватил мои лодыжки и не позволил развернуться и ускользнуть.

– Я в этом участвовал так же, как и ты. С какого бы мне осуждать тебя?

– Ну это же я повела себя, как… хм… веселая вдова, с тебя кақой спрос.

Желание бодаться с ним взглядами пропало, и я уставилась через его плечо в окно.

– А ты такая?