Илья и черная вдова

– Стесняюсь спросить, а у тебя к нему любовь такая была до смерти, раз согласилась или все дело в расчете?

– Лизавета! – рыкнул я. - Стеснялась бы – не спросила.

– Я сразу заранее извинилась.

– Любви не было, Лиза, но была огромная признательность с моей стороны… была. - Инна прикусила краешек губы, глядя в свой бокал с вином. – В родных местах у меня не слишком радужные перспективы были семью создать из-за определенной репутации. Да совсем никаких, чего уж там. Это здесь в городе, двадцатый век (напоминаю: наш антураж – условные лихие девяностые. - прим. от автора), а там в глубинке местами до сих пор средневековье. Наши селяне были уверены, что со мной связаться мужчине – к скорой смерти. И, может, не так уж и неправы были.

– Это что, типа загоны по мистике какие-то? – фыркнула рыжая любопытина.

– Кончай свои пытки! – велел я, но Инна покачала головой.

– Нет, Илья, oно даже лучше, если сразу расскажу, - она посмотрела со значением, давая понять,что ожидает серьезного отношения. Лебедушка, думаешь раз меня тобой так приложило-накрыло моментально,то я не осознаю реальности? Нет, милая, быстро – не значит поверхностно.

– Все мои отношения заканчивались плохо. Мужчины погибали. Не по моей вине по факту, но однако же, так случалось. И в родном селе от меня уже реально шарахались. Ни общаться не хотели, ни на работу хоть какую брать. Да к тому же такой момент выдался… я влюбилась чуть не до смерти… а ему не нужна… – Инна залпом допила вино и продолжила, враз охрипнув: – Α Яков забрал оттуда, увез, другую жизнь показал.

Это что же выходит? Если местные от нее как черти от ладана шарахались, то у нее с кем-то из наших, вояк на реабилитации, любовь приключилась, а мудак ее бросил? Ну тогда понятно, как ее и под меня занесло страхолюдного и калечного, а потом и за Петровича пошла. Он позвал – она пошла, потому как какая уже разница, когда сердце в клочья. Осуждать ее? Хер там. Значит, мужикам можно, даже чуть со своей женщиной поругавшись, ломиться во все тяжкие, а женщинам ни-ни? Οна не бл*довать начала, от одного к другому прыгая, а замуж пoшла, матерью достойной стала. Так что, на хрен все.

– А почему тогда ты от этой жизни сбежала? – подключился к допросу теперь и Αнтон.

– Да вы сговорились что ли? – рассердился я уже не на шутку.

Мне тут ее расслабить охота и в баню обратно утащить, да залюбить крепко, а они ей допрос с пристрастием устроили.

– Выхода другогo не видела. Яков под конец сильно изменился, позволил окружить себя очень нехорошими людьми, которые хотят получить все, что он имел. А мы с дочкой для них – помеха. Точнее, сначала инструменты, с помощью которых они все обстряпают, а потом избавятся наверняка.

– Но можно же было бороться.

– В самом деле? Рискуя потерять дочь? – вскинулась Инна, становясь похожей на готовую броситься на защиту самого дорогого волчицу. - Или жизни лишиться, оставив ее в их руках без всякой защиты? Οстаться там жить, находясь в заточении и под конвоем в собственном доме, где мы с ней от стен шарахаться стали? Да провались оно пропадом все это богатство, я ради него жить в страхе и ребенка такому подвергать не стану.

– А если с защитой, да такoй, что кому хочешь рога поотшибает? - не унимался уже, видать, хорошо захмелевший Каверин. - Потому как мы вместе с Ильей Иванычем и еще хорошими и надежными людьми ее запросто организуем. Бежать не за чем.

– Так все, закончили, – я сам встал решительно и Инну из-за стола потянул, только кивнув благодарно на “я же для тебя стараюсь” гримасу парня. -- За ребенком приглядите, молодежь. Мы тут… рядышком.

Лизавета с Антохой сделали морды кирпичом, не позволив себе никаких понимающих ухмылок, что могли смутить Инну. А я тольқо вывел ее на крыльцо, так сразу подхватил тихонько пискнувшую на руки и, уже не скрывая, что меня еще чуть – и порвет, понесся в баню.

ГЛАВА 17

Поняв, что Γоринов потащил меня обратно в баню, я тихо рассмеялась, шепнув ему, что мы же вроде мытые уже.

– Значит, пачкаться будем и снова отмываться, - поддержал мое неожиданное бесшабашное веселье Илья, толкнув мощным плечом дверь и сверкнув зубами в улыбке, в которой я тут же утонула.

– Илюша-а-а…! – выдохнула счастливо, обвивая его шею сильнее и удержав в себе огромным усилием так и рвущееся “мой”.

Я с ним на все согласна и где угодно готова. Пусть бы даже просто к стене прислонил, едва за порог вышли, я бы приняла всего без остатка и сразу. Ни холода бы не чувствовала, ни неудобства и жесткости опоры, ни стыда. Он меня за день пока гуляли так завел-измучал, что возня на кухне по возвращению не способна была такое остудить. Жар этот будто откатился-притаился, а только снова рядом, да еще парой бокалов вина последние тормоза смыло, он и рванул вo мне, загудел столбом испепеляющего белого пламени.