Илья и черная вдова

Пусть те падлы, что умудрились обломать мне такоe смакование ощущений после секса, уже начинают молиться. Времени на взывание к высшим силам у них много не будет. Это же просто слов таких не знаю, что за секс был,и какой тварью нужно быть, чтобы обломать это! Инка-Инка, наваждение сладкое ты, а не баба. Руки трясущиеся так и тянутся беспрерывно время трогать всю, ловить каждый отклик, ответную дрожь, на которые щедра сверх меры. Чудилось – не кончу просто, а сам весь кончусь, но не факт, что и в процессе не сдохну,и в гроб положат с дебильной довольной улыбкой. Нормальный мужик переживет разве подобный взрыв мозга? Не-а. И пытаться не станет, потoму как хоть чуть такое притормаживать – дураком на всю голову быть, не отказываются от подобной роскоши, потому как не каждому даже раз в жизни такого перепадает. Не-е-ет, Инка, я в тебя теперь так вцеплюсь – только с кишками моими вырвешь.

Держась в неосвещенной фонарем части двора пошел неслышно к воротам, но тут краем глаза засек сзади движение. Едва не атаковал, но вовремя разглядел. Антоха, да ещё и с пушкой в руке. Я ему молча сделал страшные глаза и ткнул в сторону дома. Но парень упрямо мотнул головой.

– Я страхую, – одними губами прошептал он, а в забор опять заколотили, причем, явно чем-то металлическим. На ум пришло – рукояткой пистолета.

– Девчонок иди страхуй, – тихо велел я.

– Там Лиска, она справится.

– Ломаем? - донесся незнакомый мужской голос с улицы.

– Вам бы все ломать! Здесь не лес глухой, соседи вон глазастые кругом, – раздраженно ответил ему женский, слышать который уже случилось. – Стучите еще, дома он должен быть.

Я шагнул к калитке, и не торопясь отқрывать, глянул в щель между петлями калитки.

– Кто там?! – спросил, рассматривая фигуры незваных визитеров, в одной из которых запросто угадывался силуэт беременной женщины.

Ее спутники – как минимум четверо амбалов явно не подумали о скрытности, мельтешили перед непогашенными фарами своей тачки, представляя собой прекрасные мишени, пожелай я их перещелкать как перепелов на охоте в чистом поле.

– Илья Иванович Горинов? - откликнулась тут же Татьяна,и теперь ее голос звучал не как приказное змеиное шипение, а как безобидный звонкий кoлокольчик.

– Ну?

– Я – Татьяна Абрамова, личная помощница Якова Петровича, откройте пожалуйста.

Ну раз пожалуйста… Я открыл и уставился на женщину, явно демонстративно сложившую на выпирающем животе руки. Хороший прием с оттягиванием внимания на самый уязвимый объект.

– Чем вызван ваш до неприличия поздний визит? - спросил в лоб, не собираясь размениваться на ненужную никому тут вежливость.

– Ой, простите, мы вас из постели прямо вытащили, – защебетала Татьяна, окинув меня с ног до головы цепким взглядом. – Мы бы ни за что так не поступили, если бы не экстренные обстоятельства. Понимаете, мы разыскиваем Инну Кирилловну и Αнечку – жену и дочь вашего бывшего командира.

– А почему вы разыскиваете ее здесь?

– Слышь, мужик, мозги нам *би! – вмешался в разговор амбал слева. - Я твою харю запомнил, это ты бабу заб…

– Заткнись! – отчеканила Татьяна ледяным тоном, не снимая с лица милой улыбочки, которую демонстрировала мне. - Господин Горинов, мы очень переживаем за Инну Кирилловну. Она так неожиданно и без всяких предупреждений покинула ресторан.

– Понимаю ваше беспокойство, но однако же не усматриваю в нем достаточного повода явиться в такую даль да ещё и ночью. Жена командира взрослая самостоятельная женщина и если сочла нужным внезапно уехать,то это ее законное право.

По лицу Татьяны скользнула краткая гневная гримаса. Что, дорогуша, упоминание законных прав так бесит?

– Мы ведь с вами знаем, что покинула ресторан она весьма необычным образом.

– И?

– И я так понимаю, у нас с вами разное мнение насчет того, почему именно так получилось, - Татьяна держалась с завидной невозмутимостью, а вот ее группа поддержки раздраженно топталась все отчетливее.

– Готов выслушать ваше мнение, - щедро предложил я, краем взгляда цепляя то, как невидимый поздним гостям Каверин что-то быстро печатает в своем телефоне.

– Вы, конечно же, не в курсе, но последнее время Яков Петрович жаловался на определенные странности в поведении Инны Кирилловны, а после похорон все усугубилось. Могли бы мы войти и поговорить обстоятельно и спокойно, меньше глаз и ушей лишних, да и стоять долго в моем положении тяжело.

Татьяна провела ладонью по животу и для наглядности оперлась второй рукой на забор, показательно вздохнув.

– Тогда вы могли бы присесть в свою машину и изложить все кратко, - кивнул я на их тачку, которой они почти подперли мои ворота. - Я вас готов послушать. А от соседей мне нечего скрывать.

– Ах, как это с вашей стороны жестоко – держать на холоде беременную женщину.

Я лишь пожал плечами, хотя само собой, приступ стыда испытал. Это же в любом нормальном мужике на уровне первобытных инстинктов – женщине в пoложении помогать и оберегать. Но у этой конкретной женщины хватает оберегателей и хранителей.