Илья Муромец

И Илья Муромец говорит: «Да еще, государь, мои две на меня притчины были и беды великия на дороге, и изволите выслушать. Я скажу вашему величеству: отслушал я в Муроме заутреню воскресную, а дорогою завет я положил на себя, чтоб из ножен сабли не вынимать, а на крепкой лук тетивы не накладывать. И приехал я под град Себеж Сибирской, и тут стояли три царевича, а со всяким царевичем силы по сту и по тысечи, и хотели тот град под руку свою взять, а самого царя сибирского полонить. И тут я силу всю порубил, и трех царевичев в полон взял и подарил сибирскому царю Веспасиону. А другая притчина была: как буду я на мосту калиновом на реке Смородине, напустил на меня Соловей-разбойник, и засвистал он своим разбойничьим посвистом, и подо мною конь спотыкнулся от того посвисту, а я прострелил Соловья в правой глас и привес ево с собою для подлинного известия. И ныне он у вашего величества дворца обретается».

И князь Владимер выглянул из окошечка и увидел Соловья-разбойника, весьма веселился и велел ему засвистать своим разбойническим посвистом. И Соловей-разбойник ответ держит: «Не твой, сударь, я холоп и не слушаю тебя, а слушаю я своего государя, сильного богатыря Илью Муромца». И Илья Муромец велел засвистать, и засвистал Соловей-разбойник. И тут у господ и у богатырей кресла и стулья подломились, а у князя Владимера скамья подломилась. И князь Владимер стал быть весьма радостен и зговорит таково слово: «Тебе у меня, Илья Муромец, золота казна незаперта, бери, сколько изволиш, и конюшню не заперты, бери сколько изволишь лошадей и поезжай, куды изволиш, и погреба тебе не заперты».

И для сей великой радости, что прочистил дорогу, велики князь Владимер Киевъской указал учинить великой банкет и одарил Илью Муромца великими дарами и весьма благодарил ево. И веселились не малое время.

А повеселясь, захотелось Илье Муромцу сыну Ивановичю погуляти, по чистому полю разъезжати, и отпросился у князя Владимера. И князь Владимер Киевской подари ему слугу верново, богатыря, именем Торопа, и отпустил ево с честию и велел с собою взять что хочет денех, богатырских доспех. И слуга ево верной Тороп оседлах коней богатырских, а под Ылью Муромца седлает седелечко черкаское, потники бухарския, а [у] седла подпруги шелковыя, пряжечки серебряныя, спенечки у пряжечек и стремена булатныя. А сам приговаривает: «Шелк не рветца, булат не гнетца, а чистое серебро не ржавиет». И поехал из славного города Киева, перескакивает через стену белокаменную, и подымается ево доброй конь, аки дым столбом. И поехал далече в чистое поле за горы высокия, за лесы за темныя. Скакали пониже облака ходячего, повыше лесу стоячего, горы и долы промеж ног пускал.

И приехали на чистое поле, и тут ставили шатры полотняныя. И спал молодец Илья Муромец 3 дни и 3 нощи, а слуга ево Тороп на карауле стоял. И слышит в поле далече конской топот, ржание и человеческой шум, крик великой. И будит Илья Муромца. И тут вставает молодец, и умывается водою ключевою, утирается полотенечком, молитца чудным образам и покланяется на все четыре стороны, а сам взговорит таково слово: «Хотя я долго спал, да впору встал и на срок поспел». И приказывает своему верному слуге Торопу, чтоб поехал далече в чистое поле и осведомился б, нет ли какой силы, не едут ли на святую Русь. И слуга скоро побежал и, не добежавши силы, испугался, скоро возвратился назад. «Гой еси ты, государь мой батюшко, Илья Муромец сын Ивановичь, идет сила великая звериная на святую Русь; наперед идет страшен и люты зверь, изо рту искры сыплют, из ушей у зверя аки дым столбом». И што зговорит тут Илья Муромец сын Ивановичь: «Гой еси ты, слуга мой верной Тороп, силы у тебя есть против меня, а скоро пужаешься: веть идет тута в поле Тухман-царь со своею силою босурманскою, а не стадо звериное».

И выходит из бела шатра полотняного и приказывает седлать добраго коня своего. И слуга берет скоро добра коня, кладет на него потничек бухарской, седлает седелечко черкаское, подтягивает подпруги шелковыя, шелку шемаханского, пряжечки серебреныя, спенечки у пряжек булатныя. А садился Илья Муромец скоро на своего добра коня, и втыкает в мать сыру землю свое копие мурзавецкое, и повесил на него ширинку миткалинную, наказывает своему верному слуге Торопу: «Буде из моей ширинки миткалинной потечет кровь горючая, то буду убит доброй молодец Илья Муромец сын Ивановичь; буде же оная ширинка миткалинная висит как хартия белая, то я жив есть». И прибежал скоро и побил сперва суперника и недруга, царя Тухмана, а потом напускает на всю силу басурманскую.