Илья Муромец

засвистал своим свистом разбойническим таково крепко, что под Ильею Муромцом конь спотыкнулса. Илья Муромец бил своево коня по крутым бедрам и сам говорит таковы слова: «Что ты, волчья мяса, травной мешек? Али ты в темных лесах не гуливал и соловьинаго свисту не слыхивал?» А сам поехал путем своим. И Соловей-разбойник, не допустя Илью Муромца

за пятнадцать верст,

засвистал громче тово, и с того свисту под Ильею Муромцом конь пуще тово спотыкнулса, и он опять бил коня по крутым бедрам и говорит такия речи: «Что ты, волчья мяса, травеной мешок? Или ты в темных лесах не гуливала, соловьинаго свисту не слыхивала?» А сам опять поехал дорогою

и приехал под Соловьиное гнездо:

Свито на двенатцати дубах самых толстых, которые обоймов по пяти. И на тех дубах на гнезде сидючи, Соловей-разбойник увидел светорускова сильнова могучева богатыря и засвистал во весь свой свист разбойничей: хотел, чтаб такова сильнова богатыря убить до смерти, а самому бы быть в великой чести и славе во всей вселенней; и так громко засвистал, что под Ыльею Муромцом конь богатырской

спотыкнулса на карачки со всех четырех ног.

Илья Муромец снимает с себя тугой лук и накладывает колену стрелу и пустил на то гнездо Соловьиное и попал в правой глаз и в левое крыло и вышеб левой глаз. И Соловей-разбойник свалилса з гнезда, что овсяной сноп. Илья Муромец берет Соловья-разбойника и привязал ево крепко к стременю булатному и стал скакать во всю пору конскую, и выскакал: те леса Брянския, | те грязи топучия, | те мости калиновы, | и перескакал реку Смородину | и выскочил в чистыя поля.

Стоят три терема златоверховатыя.

Илья Муромец спрашивает Соловья-разбойника: «Скажи, Соловей-разбойник, не тот ли славной Киев-град?»

Ответ держит Соловей-разбойник: «Государь, удалой доброй молодец, сильной могучей богатырь Илья Муромец! Это не славной Киев-град, это мои Соловьиныя палаты, а живут в них три мои дочери. И как поровнялса Илья Муромец против полат разбойничьих, и у тех полат были

окны настеш

растворены, и в тех окнах

сидели дочери Соловья-разбойника, смотрели в чистыя поля з добычею отца своего и думали сами между собою, что «едит наш батюшка з добычею». И увидела меньшая дочь и закричала сестрам своим: «Вон наш батюшка едит з добычею и везет к нам мужика привязана у стремени булатнова!» А большая дочь посмотрела и заплакала горько и закричала громким голосом богатырским: «Эта́ не батюшка наш едит, эта едит мужик незнаемой и везет нашева батюшка привязана у стремени булатнова». И закричала мужьям своим: «Мужья наши милыя! поезжайте к мужику навстречю и отбейте у нево нашева батюшку, государя Соловья-разбойника, не кладите на наш род такова позору и безчестия». И мужья их, сильныя богатыри, металис на конюшенной двор, брали своих добрых коней и без седел выехали против светоруского богатыря Ильи Муромца, и хотят отбить тестя своего: кони под ними добрыя, и копья у них вострыя, и хотят Илью на копьи посадить.

И увидел их Соловей-разбойник и говорит им: «Зятья мои милыя, удалыя добрыя молодцы! не позортес вы и не дразните такого сильнаго светоруского богатыря: ежели разъдразните, всем вам принять от нево чашу смертную; лутче вам слесть с своих добрых коней и просить доброва молотца для такова торжественного празника выпить по чаре зелена вина». И они ево, тестя своего, послушали:

слезли с своих добрых коней и пали в ноги
удалому доброму молотцу
и стали просить ево в дом свой:

«Удал доброй молодец, сильной могучей богатырь, милости у тебя просим в дом отца нашева для такова торжественного празника выкушать по чаре зелена вина». Илья Муромец, видя их такую покорность, и не ведал их такой злобы, заварачивает своим добрым конем и поехал в дом Соловья-разбойника.

И увидела большая дочь, что едит Илья Муромец в дом их, и вскочила на верею и подхватила подворотню железную на цепях и хотела Илью Муромца чтоб пришибить тою подворотнею на воротах, а отца своего освободить из неволи. И как Илья Муромец в вороты едит, и она тое подворотню пустила и не захватила, и опять тот час подхватила, а она была сильная богатырка. И усмотрел Илья Муромец, что она сидит на верее и подхватывает подворотню; оборотяс ударил ея шелепугой подорожною так сильно, что от тое вереи отлетела на двенатцать сажен, а сам заворотил свой доброй конь и поехал з двора; и говорит Соловью-разбойнику: «Спасиба, Соловей-разбойник, на твоей перепутной чаре: вина я у тебя не пивал, а в голове зашумела! А вы, Соловьята, ежели не привезетя своих Соловьиных пожитков в славной Киев-град, и я к вам приеду, то всем вам, старому и малому, смерти не миновать, все умрете злою смертию от моего острого меча». И поехал ко славному

граду Киеву.